Эти титулы питали честолюбивые надежды Адриана, и он старательно подкреплял их, непрестанно угождая Траяну и завоевывая его дружбу и уважение с момента усыновления императора Нервой. Здесь стоит вспомнить его первые шаги в этом направлении. Он сопровождал воинственного принца в большинстве походов; командуя легионом во второй Дакийской войне, отличился множеством подвигов, за которые Траян наградил его алмазом, полученным им самим от Нервы. Адриан расценил это как знак будущего усыновления. Между претурой и консулатом, будучи назначенным наместником Нижней Паннонии, он успешно сочетал обязанности полководца и магистрата: усмирил сарматов, поддерживал строгую дисциплину в войсках, а также обуздал чиновников, превышавших свои полномочия. Такое управление принесло ему консулат.
Во время исполнения этих высших обязанностей он получил через Лициния Суру, ближайшего доверенного лица Траяна, заверения в своем усыновлении. Адриан уже считал, что близок к долгожданной цели, но вскоре Сура умер, лишив его могущественного покровителя. Впрочем, Адриан занял его место в делах, требующих доверия. Траян, как утверждает [Юлиан Отступник], не из-за неспособности, а из лени, не составлял собственных речей. Раньше за него это делал Сура, а после его смерти – Адриан. Однако вопрос усыновления застопорился и не продвигался вплоть до смерти Траяна.
Против Адриана выступали ближайшие друзья императора. Помимо Сервиана, его шурина, который с самого начала пытался ему помешать и доносил императору о его проступках, открытыми врагами были Пальма и Цельс. Это подстегнуло Адриана еще усерднее угождать Траяну, потакая даже его порокам. Император любил вино – Адриан заставлял себя состязаться с ним в питье. Он даже унижался, потворствуя грязным наклонностям принца: заискивал перед юношами, которые нравились Траяну, выполняя для них низкие услуги, вроде нанесения на их лица мазей для сохранения красоты. Но главной его опорой, без которой все усилия были бы тщетны, стала поддержка императрицы. Именно она устроила его брак с племянницей Траяна, добилась для него высокого поста в Парфянской войне, второго консулата и, наконец, когда не смогла преодолеть нежелание Траяна усыновить Адриана, добилась своего хитростью и обманом.
Я уже отмечал, что Траян никогда не любил Адриана; и когда ему стало необходимо определиться относительно своего преемника, он вовсе не включил его в различные планы, которые приходили ему на ум. Некоторые утверждали, что он задумывал подражать Александру, не назначая себе преемника; план, недостойный такого хорошего принца, как он, который, осчастливив империю при жизни, должен был позаботиться о сохранении её спокойствия и после своей смерти. По мнению других, он намеревался написать сенату, предоставив этому собранию право выбрать императора из числа определённых лиц, которых он указал бы в своём письме. Этот план, кажется, имеет немалое сходство с тем, что Дион рассказывает по поводу Сервиана. Он свидетельствует, что во время пира Траян предложил своим сотрапезникам назвать десять достойных управлять империей, а затем, немного поразмыслив, поправился: «Я прошу вас назвать лишь девять, – сказал он, – одного я уже имею в виду: это Сервиан». В другом месте я упоминал, что он думал о Луции Квиете, хотя тот был иностранцем и мавром по происхождению. Спартиан также приписывает Траяну намерения относительно Нератия Приска, знаменитого правоведа, выбор которого, по его словам, одобряли друзья императора; дело зашло так далеко, что однажды Траян сказал Приску: «Если судьба распорядится мной, я вверяю вам провинции». Выражение, которое я считаю нужным отметить мимоходом для читателя как доказательство того, что Траян считал себя скорее верховным главнокомандующим республики, нежели монархом, и полагал, что непосредственно подчинены его власти лишь провинции и армии.
