Траян не обманывался. Он завидовал удаче и славе Александра, дошедшего до Индии, но, утешаясь своими подвигами в Счастливой Аравии – куда Александр так и не проник, – гордился, что превзошел пределы столь прославленного завоевателя. В таком тоне он писал сенату, перечисляя в своих письмах множество покоренных им варварских и дотоле неизвестных народов. Сенаторы, оглушенные этими странными и незнакомыми именами, которые они едва могли выговорить, не знали, что делать, кроме как бесконечно умножать приветствия, почетные титулы, триумфальные арки и готовить великолепную встречу победителю по возвращении в Рим. Но провидение распорядилось иначе.
Удовлетворив тщеславие путешествием к Океану, Траян вернулся к устью Тигра и поднялся вверх по реке. Затем он перешел на Евфрат, чтобы посетить знаменитый город Вавилон – некогда царицу Востока. Он нашел его в состоянии запустения, предсказанном пророками еще в дни его величайшей славы. Перед ним были лишь руины и печальные следы былого величия. Его благоговение перед Александром побудило его почтить память героя жертвоприношениями в самом доме, где тот умер. Но пока он предавался этим суетным заботам, до него дошла весть о пагубных последствиях его неосмотрительного отсутствия и путешествия, продиктованного тщеславием.
Все его завоевания пошатнулись и сбросили ярмо. Войска, оставленные для их охраны, были либо изгнаны, либо перебиты, и Траяну пришлось начинать войну заново. Он отправил против мятежников Лузия с одной стороны и Максима – с другой. Последний, тот самый, что оказал Траяну большие услуги в войне с даками, здесь не добился успеха: он был разбит и убит в сражении. Лузию повезло больше, или он оказался искуснее: он отбил Нисибис, взял штурмом Эдессу, которую разрушил и сжег. Селевкия была возвращена к покорности Эруцием Кларом и Юлием Александром.
Эти успехи восстановили римское господство в недавно покоренных странах. Однако Траян, предупрежденный опасностью потерять все свои завоевания, счел необходимым ограничить масштабные планы, которые строил. Похоже, его изначальным намерением было уничтожить Парфянскую империю и подчинить ее народы непосредственно своим законам. От этой идеи он отказался, решив удовлетвориться назначением им царя по своему выбору.
Хосрой все еще был жив, вероятно, скитаясь в изгнании. Траян счел невыгодным возвращать его на трон, так как тот вряд ли признал бы власть Рима, считая престол наследственным достоянием предков. Взгляд императора пал на Партамаспата, чья личность иначе неизвестна. Церемония возведения нового царя прошла с большой помпой. Траян прибыл в Ктесифон, собрал римлян и парфян города и округи, взошел на высокий помост и после речи о величии своих деяний провозгласил Партамаспата царем парфян, возложив на него диадему.
Город Атра [13], населенный арабами и расположенный недалеко от верхнего течения Тигра, между рекой и Нисибисом, продолжал сопротивляться. Траян решил подавить мятеж и лично возглавил осаду. Но здесь его ждал позор, и последняя кампания жизни оказалась самой неудачной.
Атра, не будучи ни крупной, ни богатой, защищалась своим положением в пустыне, где не хватало воды (к тому же плохого качества), не было ни дерева, ни фуража. Палящее солнце усугубляло тяготы армии, служа дополнительной защитой осажденным. Несмотря на трудности, мастерство Траяна и доблесть победоносных войск сначала добились успеха: в стене пробили брешь. Но при попытке штурма римляне были отброшены с потерями. Император, скакавший верхом туда, где требовалось его присутствие, не смог остановить бегство войск и едва избежал гибели. Он снял знаки императорского достоинства, чтобы остаться неузнанным, но седые волосы и величавая осанка выдали его. Враги, заметив его, открыли стрельбу, и всадник рядом с ним был убит. К несчастью, добавились бури, град, молнии и гром, а тучи мух заражали пищу и воду солдат. Пришлось отступить: Траян снял осаду и отступил в сирийские владения империи. Вскоре он умер, но прежде чем рассказать об этом, следует упомянуть яростные восстания иудеев, которые сопровождали или даже предвосхитили мятежи других народов.
