Я помещаю его имя в заголовке, хотя вначале он не занимал первого места среди правителей империи. Верховная власть после смерти Констанция Хлора перешла к Галерию. И даже Константин, которого солдаты сразу провозгласили Августом, вскоре был им низведен до положения простого Цезаря, как мы увидим далее. Но поскольку он с самого начала участвовал в верховной власти и в итоге сосредоточил ее в своих руках, удобство изложения истории без перерывов показалось мне предпочтительнее излишней скрупулезности, которая могла бы повредить ясности.
Первым шагом Константина после того, как войска его отца провозгласили его Августом в присутствии Галерия, было обращение к Галерию с просьбой подтвердить действия солдат в его пользу. Для этого он, согласно установленному тогда церемониалу, отправил ему свой портрет, увенчанный лаврами. Галерий вовсе не был расположен принять это. Его планы и намерения были совершенно иными, как я уже говорил, и он не мог ожидать особой преданности и покорности со стороны Константина, которого жестоко оскорбил; поэтому в первом порыве гнева он едва не велел сжечь и портрет, и того, кто его принес.
Однако, с другой стороны, он понимал, что отказ даст повод к войне, исход которой был бы крайне неопределенным. Молодой принц был признан и любим во всех землях, подвластных его отцу; и, если верить Лактанцию, даже войска, окружавшие Галерия, симпатизировали ему. Таким образом, правитель империи не мог рассчитывать на их верность, если бы попытался направить их против Константина. Поэтому ему пришлось подчиниться обстоятельствам и согласиться с тем, чего он не мог предотвратить. Тем не менее он хотел хотя бы отчасти отстоять свои властные полномочия, которые не были должным образом соблюдены. Он даровал Северу титул Августа, освободившийся после смерти Констанция Хлора, а Константину, посылая ему пурпур, велел довольствоваться именем и почестями Цезаря. Константин, проявив достойную похвалы умеренность, принял это решение и безропотно опустился со второго места на четвертое.
Галерий не был полностью недоволен сложившимся положением: если он и не извлек из смерти своего соправителя той выгоды, на которую рассчитывал, то, по крайней мере, не потерял ничего из того, что ранее принадлежало ему. Константин не объявлял себя его врагом и даже в какой-то мере подчинялся его приказам. Однако новые волнения вызвали у Галерия новые тревоги и стали бедствием, с которым он не смог справиться.
Причину этого он должен был видеть в себе. Я уже говорил, что этот правитель приказал провести перепись имущества и населения во всех подвластных ему провинциях и что эта операция проводилась с такой суровостью, что превратилась в тиранию. Он вознамерился распространить ее даже на Рим и уже назначил чиновников, которые под предлогом переписи должны были разорить эту столицу империи и всего мира. Таким образом, он не только встревожил и ожесточил граждан, но и восстановил против себя солдат; продолжая начатое Диоклетианом, он ослабил преторианцев новыми сокращениями. Максенций, сын Максимиана Геркула и зять Галерия, видя такое брожение умов, воспользовался неосмотрительностью правителя, чтобы окончательно поднять мятеж и самому возвыситься до императорской власти. Ему было крайне тяжело видеть, как Север и Максимин, обойдя его, сына и зятя императоров, были назначены Цезарями в ущерб ему. Возвышение Константина, который оправился от подобной несправедливости, пережитой им ранее, стало для Максенция новым стимулом. Поддержанный своим отцом [1], тосковавшим по величию, от которого его вынудили отказаться, и заручившись поддержкой нескольких видных военных и городских чиновников, он встал во главе оставшихся преторианцев; провозглашенный ими Августом, он без труда овладел Римом, приказал казнить наместника Галерия и нескольких других должностных лиц и был встречен народом как освободитель. По данным Тиллемона, эта революция произошла 28 октября того же 306 года от Р. Х., с которого мы начинаем правление Константина.
