И вот возникает образ «Нового Иерусалима», как символ Царства Небесного, как описал его Святой Иоанн Богослов. И возникает этот образ на полях родной для поэта страны:
Сердце будет пламенем палимо
Вплоть до дня, пока взойдут ясны
Стены Нового Иерусалима
На полях моей родной страны.
А Царство Небесное, как известно, завоёвывается страданиями и подвигом!
Как и в «Заблудившемся трамвае», появляется образ, скорее всего, Страшного Суда, – образ «Страшного Света», который «прольётся с неба».
А далее образ Млечного Пути, часто встречающийся в духовной поэзии разных времён:
Это Млечный Путь процвёл нежданно
Садом неожиданных планет.
И вот в финале возникает образ «Неведомого Путника», о котором было много споров:
Предо мной предстанет, мне неведом,
Путник, скрыв лицо, но я пойму,
Видя льва, стремящегося следом,
И орла, летящего к нему.
Орёл и лев – символы евангелистов, здесь они вместе, значит, этот образ, скорее всего, – Образ Христа, как утверждал один из дискутирующих писателей.
Невольно вспоминаются и слова из известной песни, написанной уже во второй половине 20-го века:
Тебя там встретят огнегривый лев
И синий вол, «исполненный очей»
С ними золотой орёл небесный,
Чей так светел взор незабываемый.
Может быть, поэтому образы высшего ангельского чина – серафимов, «облака рая» встречаются во многих произведениях Н.С.Гумилёва, даже в стихах о любви к женщине, например, в сборнике, изданном после смерти поэта. В упоминаемых выше произведениях является ему чистая, светлая возлюбленная, спасая от сомнений и грехов. (Это – один из ярких и распространённых образов классической русской литературы).
Но всё же, наверное, следует обратиться к образу любви божественной.
В одном из неопубликованных при жизни произведений «На далёкой звезде Венере…», созданном в год смерти поэта, показан образ Рая, очевидно, в противоположность «земному аду», в который превращена Россия:
На далёкой звезде Венере
Солнце пламенней и золотистей…
Это – взор, обращённый в Вечность. Поэтому там и «вольные, звонкие воды», которые «распевают песнь свободы» и «пламенеют, как лампады».
Потому там и «нету слов, обидных иль властных». И, наконец, там «нету смерти, терпкой и душной».
А «золотые дымы в синих, синих вечерних кущах» – отражение цветовой гаммы иконографии, которая подчёркивает образ «грядущего прославленного мира», как писал князь Е.Н.Трубецкой в знаменитых «Трёх очерках о русской иконе».
И один из изданных не очень давно сборников поэта называется «Я свет у тебя за плечами». Это – воплощение немеркнущего света, воплощение вечной любви, без которой нельзя ни жить, ни творить.
Стихи Николая Степановича Гумилёва преисполнены света, они потрясают при первом знакомстве, а потом погружают в размышления о Вечном. А жизнь его – пример жертвенного служения Богу и России, верность присяге офицера и долгу христианина.
Есть Бог, есть мир – они живут вовек
А жизнь людей мгновенна и убога -
Но всё в себя вмещает человек,
Который любит мир и верит в Бога.
Это – жизненное кредо нашего великого соотечественника Николая Степановича Гумилёва!
P.S. Николай Степанович Гумилёв вместе со многими лучшими людьми России был расстрелян в Левашовской пустоши – недалеко от Петербурга.
Это – место трагедии, как Бутовский полигон, находящийся ныне в черте Москвы.
Но на Бутовском полигоне вскоре были построены храмы и поставлены кресты над всеми убиенными как символ памяти, символ покаяния, а в Левашовской пустоши – нет. Серьёзный повод для размышления. Всё же очень хотелось надеяться…
