– Поверь мне, я говорю правду. Я была угловатая и очень худая, нескладная девочка. И со мной никто не хотел дружить, потому что я была зубрилой.
Лиза засмеялась.
– Я такая же. Я обожаю учиться.
– И это правильно, поверь мне. Знания никогда не бывают лишними в жизни. Даже если иногда, ты их и не используешь каждый день. У вас очень уютно в доме. А вы живёте с папой вдвоём?
– Да.
– А где же твоя мама?
Лиза опустила голову.
Милана отложила сдобу в сторону, обеспокоенно взглянула на девочку, и нежно коснулась рукой её волос, убирая за ухо, упавшие на личико белокурые пряди.
– Моя мама умерла много лет назад. Мне тогда было три года.
В её глазах заблестели слёзы, и она жалобно посмотрела на Ольховскую.
Милана инстинктивно протянула свои руки к девочке, приглашая подойти, и та моментально соскочила со стула и, обхватив её ладошками за шею, прижалась к её груди и громко расплакалась.
Милана гладила её по волосам и нежно касалась губами её волос.
– Прости, пожалуйста. Я не знала, и не хотела тебе напоминать о твоём горе. А покажи мне свою маму. У тебя есть её фотография?
Девочка подняла голову и удивлённо посмотрела на Милану. Всё ещё всхлипывая, и вытирая пальчиками слёзы, ответила:
– Да. В гостиной есть её фотография.
– Пойдём!
Милана протянула ей свою руку.
Девочка спрятала свои пальчики в ладони Ольховской, и пошла с ней на выход из кухни.
Милана с интересом осматривала весьма необычное колористическое цветовое решение большой гостиной. Оно было построено на различных оттенках лаванды, от сиреневого до черничного. Стены удивительного цвета дарили ощущение, будто бы ты оказался в дорогом музыкальном салоне. Большой белоснежный рояль венчал центральную часть комнаты. Все остальные предметы обстановки и большая часть аксессуаров была подобрана в тон инструмента. Мягкий диван и торшеры на высоких изящных ножках располагались в углу комнаты, завершая восхитительную композицию музыкальной темы гостиной.
Милана с нежностью провела рукой по полированной крышке рояля и заинтересовано пролистала несколько нотных сборников, лежавших на его поверхности.
Лиза протянула ей белую красивую рамку, которая стояла в центре рояля.
– Это моя мамочка…
Милана взяла фотографию в руки и внимательно всмотрелась в лицо женщины, смотревшей на неё со снимка нежным, слегка смущённым взглядом.
– Она очень красивая, и ты так на неё похожа.
Девочка улыбнулась и присев на фортепьянную банкетку белоснежного цвета, открыла крышку рояля. Она слегка коснулась пальчиками клавиш, наигрывая первую часть «К Элизе» Бетховена.
Милана прислушалась и, улыбнувшись, подошла ближе.
– Это твой рояль? Ты на нём играешь?
Лиза прекратила игру и, улыбнувшись лишь краешками губ, ответила:
– Папа хотел, чтобы я играла, но пока на нём играет чаще он сам. Конечно, когда у него есть свободное время. Я пока только учусь, но у меня плохо получается.
– Ты ходишь в музыкальную школу?
– Нет. Папа обещал найти мне репетитора, чтобы я могла заниматься дома, но видимо, это не так просто осуществить. Я бы хотела играть также хорошо, как и моя мама. Она преподавала в музыкальной школе.
– Я тоже педагог по фортепианному образованию.
– Правда?
– Да. Я окончила институт культуры по классу фортепиано. Вот только поработать с детьми, как я хотела изначально, у меня не получилось.
– А почему не получилось?
– Изменились жизненные обстоятельства. Ну-ка, давай, попробуем вместе.
