История: Учебно-практическое пособие - страница 65

Начнем же, братья, повесть эту от старого Владимира до нынешнего Игоря, который укрепил дух волею своею и поострил его мужеством сердца; преисполнившись ратного духа, повел он свои храбрые полки на землю Половецкую за землю Русскую. Тогда Игорь взглянул на светлое солнце и увидел, что накрыло оно всех его воинов тьмою.

И сказал Игорь дружине своей: «Братья и дружина! Лучше убитым быть, чем плененным быть; а сядем, братья, на своих борзых коней да поглядим на синий Дон». Страсть князю ум охватила, желание отведать Дону Великого заслонило ему предзнаменование. «Хочу, – сказал, – копье преломить на границе поля Половецкого, с вами, русичи, хочу либо голову сложить, либо шеломом испить из Дона».

… Так бы тогда пелась песнь Игорю, внуку Олега: «Не буря соколов занесла через поля широкие – стаи галок спешат к Дону Великому». Или так бы запел ты, вещий Боян, внук Велесов: «Кони ржут за Сулой – звенит слава в Киеве. Трубы трубят в Новгороде, стоят стяги в Путивле».

Игорь ждет милого брата Всеволода и сказал ему Буй Тур Всеволод: «Один брат, один свет светлый – ты, Игорь! Оба мы Святославичи! Седлай, брат, своих борзых коней, а мои готовы уже, заранее оседланы у Курска. А мои ведь куряне бывалые воины: под трубами повиты, под шлемами взлелеяны, с конца копья вскормлены, пути им ведомы, овраги известны, луки у них натянуты, колчаны отворены, сабли навострены, сами скачут, как серые волки в поле, ища себе чести, а князю – славы».

…О Русская земля! Ты уже за холмом! Вот ветры, Стрибожьи внуки, веют с моря стрелами на храбрые полки Игоревы. Земля гудит, реки мутно текут, пыль поля покрывает, стяги вещают: половцы идут от Дона и от моря и со всех сторон русские полки обступили. Дети бесовы кликом поля перегородили, а храбрые русичи перегородили червлеными щитами. Ярый Тур Всеволод! Бьешься ты в первых рядах, сыплешь на воинов стрелами, гремишь по шлемам мечами булатными. Куда, Тур, поскачешь, своим золотым шлемом посвечивая, – там лежат поганые головы половецкие. Расщеплены шлемы аварские твоими саблями калеными. Ярый Тур Всеволод! Что тому раны, дорогие братья, кто забыл о почестях и богатстве, и города Чернигова отцовский золотой престол, и своей милой жены, прекрасной Глебовны, любовь и ласку!

…Бились день, бились другой, на третий день к полудню пали стяги Игоревы. Тут разлучились братья на берегу быстрой Каялы; тут кровавого вина недостало, тут пир окончили храбрые русичи: сватов напоили, а сами полегли за землю Русскую. Никнет трава от жалости, а деревья в тоске к земле приклонились.

Уже ведь, братья, невеселое время настало, уже степь русское войско одолела. Поднялась обида в войсках Даждь-божьих внуков, вступила девою-лебедем на землю Троянову, восплескав лебедиными крылами на синем море у Дона, прогнала добрые времена. Борьба князей с погаными прекратилась, потому что сказал брат брату: «Это мое, и то мое же». И стали князья про малое «это великое» молвить и сами на себя крамолу ковать, а поганые со всех сторон приходили с победами на землю Русскую.

О, далеко залетел сокол, избивая птиц, – к морю. И храброго полка Игорева не воскресить! По нем завопила Карна, и Желя понеслась по Русской земле, разбрасывая пламя людям из огненного рога. Жены русские запричитали, так говоря: «Уже нам своих милых лад ни в мысли помыслить, ни в думе подумать, ни очами увидеть, а золота и серебра даже не подержать!» И застонал, братья, Киев от горя, а Чернигов от напастей. Тоска разлилась по Русской земле, печаль горькая потекла среди земли Русской. А князья сами на себя крамолу ковали, поганые же сами, с победами нарыскивая на Русскую землю, брали дань по беле от двора.