История волков - страница 16

Он подбежал ко мне и потребовал:

– Снимай ботинки!

Ботинки, свалявшиеся шерстяные носки, а под ними желтые грязные пальцы. Я покачала головой.

– Ну, тогда снимай куртку!

Но я осталась в куртке. Большая комната купалась в солнечном свете – смахивающем на мочу, бледном, но при этом знойном. На секунду я забеспокоилась, что мама может заметить меня здесь, глядя через озеро к ним в окна. Потом вспомнила, какими непроницаемо черными были эти гигантские стеклянные треугольники в дневное время. Ничего бы она не разглядела.

– Снимай ботинки, – повторил он.

– Не будь деспотом, Пол! – сделала ему замечание мама.

– Депсотом! – механически повторил он.

– Это как патриарх – только еще хуже! Всем указывает, что делать. Хотя никто его не выбирал и не наделял такой властью! – Патра стояла у кухонной стойки и наполняла водой чайник. Я вспомнила, что много раз видела эту сцену, наблюдая за ней из хижины. Потом на столе появятся чистые кружки, тарелки, и она начнет нарезать нам еду.

– Давай приготовим что-нибудь вкусненькое, – предложила она. – Иди помогать, Линда!

Пол вцепился в мою руку.

– Ну сними ботинки! – умолял он. – Сними ботинки! Сними ботинки!

Я не наклонилась к нему. Я не стала использовать интонации, специально предназначенные для разговоров с детьми.

– Нет, спасибо, – произнесла я так тихо, чтобы Патра не смогла услышать. Почти прошипела. – И отпусти мою руку, ага?

Мальчик недоуменно смотрел на меня снизу вверх. Словно я его попросила снять с себя лицо.

Минут через двадцать мы ели лапшу со сливочным маслом и зеленый салат из волнистых листьев, которых я раньше никогда в жизни не видела. Листья закручивались вокруг моей вилки. Толстая куртка стесняла движения, и, хотя в ней я чувствовала себя жутко неловко, моя рука двигалась медленно и аккуратно, когда поднимала ко рту кружку с чаем. Ботинки оттягивали ноги словно железные гири. Я намазала маслом клинообразный тост и учуяла, что пот пропитал все нижние слои одежды, просочившись сквозь футболку и фланелевую рубашку. Но мне было плевать. На дне кружки плавал чайный пакетик, точно утопленник, а чай имел яркий вкус весны: мяты и сельдерея. От пара у меня в носу скопилась влага, и перед глазами все поплыло. Патра нарезала помидоры красивыми красными монетами.

– Я расскажу про тебя Лео, – сообщила Патра. – Он был уверен, что в такой глуши вдали от города обитают одни старые хиппи да отшельники. И еще он велел опасаться местных медведей и мошенников.

– Они без ошейников! – кивнул Пол.

– А кто такой Лео? – спросила я. Мои глаза слезились.

– Папа! – пояснил Пол.

– Он сейчас на Гавайях, – добавила Патра. – У него мартовский период активности в поисках протогалактик. Он вычерчивает карты неба.

– А, Гавайи, – кивнула я. Это я произнесла таким тоном, словно хотела сообщить, что и сама побывала там недавно, что тамошняя еда ужасна, а местные крайне неприветливы. И пожала плечами. Словно я за свою жизнь и так уже много времени потратила впустую в поисках протогалактик на тропических островах.

– Да, кстати! – обратилась ко мне Патра. Она разматывала вилкой и ножом спутавшуюся лапшу в тарелке Пола и раскладывала ее длинными параллельными канатиками. Она остановилась. – Нам надо позвонить твоей маме, правильно? Надо сказать, где ты, на тот случай, если она готовит тебе ужин. Вот! – Она сунула руку в карман и вытащила что-то продолговатое. – В лесничестве есть вышка, – она махнула рукой куда-то назад. – И еще Лео установил мощный усилитель на крыше. Надо выйти на веранду – там прием лучше, если встать рядом с телескопом! – Помолчав, она добавила: – Иногда.