История Введенского женского монастыря в Тихвине - страница 8

Сильно выросло также число богоугодных заведений при монастырях и церквах- «Богоугодных заведений при монастырях и церквах в 1881 году было 893 на 11.251 лицо, а в 1894 году 1.037 на 12.773, следовательно, соответственно, на 144 и 1.522 больше. При Александра II за 26 лет заведений увеличилось на 273, а состоящих в них на 5.101 … церковно-приходские школы. В 1894 году их считалось уже 31.835… число учащихся приблизилось к миллиону, достигнув 981.076… Библиотеки при церквах и монастырях… в 1894 году 21.535 и окружно-благочиннических- 826, а всего 22.361 библиотек». [50, c.448]

Такой рост числа обителей и богоугодных заведений П. Преображенский, занимавшийся изучением этого вопроса, связывает не столько с ролью государства, сколько с ростом числа пожертвований в пользу Церкви широких народных масс: «… если теперь высчитать, насколько в среднем выводе увеличились исчисляемыя нами местные средства за один год за то и другое царствование, то окажется, что в царствование Александра II это увеличение равнялось 426.442 рублям, а в царствование Александра III 780/882 рубля. Т.е. последнее превосходило первое едва не вдвое. В своем месте нами вычислено, что в 1855 году из общей суммы, пожертованной собственно в церкви, и в частности на устройство церквей, на каждого православного жителя приходилось около 9 ½ коп., а изъ принесенной вообще в местныя епархиальныя средства около 12 ½ коп.; въ 1881 году, т.е. черезъ 26 лет, каждым православным жителем в первую сумму пожертововано около 19 1\2 коп., а во вторую около 26 ½ коп. В последний год царствования Александра III, т.е. 1894-й, в пользу церкви и на устройство храмов от каждаго православнаго жителя поступило около 23 коп., а вообще в епархиальныя средства- около 36 коп. Таким образом, жертва каждаго православнаго русскаго человека на церковь и ея учреждения в 26-летнее царствование Александра II возросла с 12 1\2 коп. до 26 1|2 коп., т.е. (откидывая дробь) на 14 коп., а в 13-летнее царствование Александра III с 26 коп. до 36-ти, то есть на 10 коп. Следовательно, жертва каждаго отдельнаго православнаго жителя Империи в первое царствование в среднем выводе возрастала ежегодно на ½ коп. с небольшим, а во второе почти на целую копейку. Вот эта то копейка, на которую в царствование Александра III движимый благочестивым усердием ежегодно увеличивал свою жертву в пользу Церкви и ея учреждений каждый член многомиллионной православной паствы, и давала прежде и более, чем что-либо другое, возможность увеличивать в показанной в настоящей статье степени число иноческих обителей, иноков, инокинь, и готовившихся к поступлению в иночество, умножать число церквей, восстанавливать упраздненные или приписныя, строить новыя церкви и часовни, иметь в большем количестве пастырей церкви и, вообще служителей алтаря, покрыть всю Империю довольно густою сетью школ для народа, снабдить их учебниками и учебными принадлежностями, распространить среди возрастнаго и подрастающаго поколения многие миллионы книг и брошюр…. Умножить число питомцев духовной школы и питомиц въ училищах для дочерей духовенства». [51, c.644]

Либерализация русской жизни, наступившая после проведения реформ Александра II, вновь привела к обострению давней проблемы русских обителей. Как пишет об этом современник, «К несчастию для монастырей, они, в течении нескольких веков, благодаря усердию русскаго народа и собственной бережливости, скопили громадныя имущества. Мир позавидовал этому богатству и положил, во что бы то ни стало, присвоить его себе. Более половины XVIII века прошло в ожесточенной борьбе из-за монастырских сокровищ. Самыя гнусныя и неслыханныя обвинения сыпались на монастыри. Наконец мир одолел. У них взято все имущество и отнято было самое право приобретать его. С тех пор прошло более столетия. Монастыри уже оправились от погрома. … А мир по-прежнему завистлив к чужому добру. Снова слышатся рассказы мирскаго недовольства и презрения к стяжаниям монастырей! Снова хулится монашество! Нельзя надеяться, что ярость мира прошла для монастырей безследно. Не ныне, так завтра, не в это десятилетие, так в будущее и т.д. она отомстит монастырям за приобретения, которыя, по всегдашнему мнению мира, несвойственны им. Правда, в наше время не может повториться погром 1764 года; но монастыри должны заботиться не столько о настоящем, сколько о будущности своего положения. Они не должны успокаивать себя тою мыслию, что теперь пока, благодарение Богу, опасности не предвидится. Правда, ярость мира может на время крыться, но на всегда не может уничтожиться. Она будет существовать до тех пор, пока не истребится яблоко раздора между монашеством и миром. Таким яблоком служит единственно и безусловно имущество монастырей. Не будь его, не будет вражды; мир успокоится». [52, c. 91-92]