Гастон жевал и молча наблюдал за моими действиями. А мне оставалось сделать последнее.
– Матильда, а где твоя целебная мазь?
– Какая мазь? От судорог, что ли? – она подняла голову и отерла пот со лба, перемазавшись мукой.
– Нет, вонючая такая. Ну, которой ты мне коленку мазала, когда я упала и поранилась.
– О Господи! Ты что, опять расшиблась? – Матильда вытерла руки о передник и направилась к буфету.
– Да нет же, успокойся, со мной все в порядке. Это для Малыша, – я забрала у нее пузырек и двинулась к выходу. Не хватало еще объясняться.
Гастон перехватил меня в дверях и загородил собой дверной проем.
– Что здесь происходит? Куда это ты собралась?
Старый солдат всегда на посту! Я нырнула ему под руку и, обернувшись, послала воздушный поцелуй.
– Не волнуйся, я скоро вернусь!
* * *
Он лежал там же, где я его оставила, и, похоже, в том же положении. Совсем плох, бедняга. Я поставила корзинку на камень и достала из нее воду и кусок простыни. Сначала нужно промыть раны.
Беглый осмотр показал, что ран, заслуживающих внимания, всего две. Мелкие царапины не в счет.
Левый рукав его рубахи был весь в крови. Запекшаяся кровь вперемешку с клочками ткани присохла к коже и мешала оценить серьезность ранения. Я сглотнула подступивший к горлу комок и полила водой на его предплечье.
Разорвать отмокший рукав я так и не смогла, поэтому пришлось его просто отрезать, благо у меня всегда с собой нож. После промывания выяснилось, что рана длинная и глубокая, но по счастью чистая. Вероятно, беднягу полоснули ножом сверху вниз, так как порез шел наискось от плеча почти до локтя. Оставалось надеяться, что не повреждено сухожилие. Конечно, края раны покраснели и опухли, но все же было не похоже, что началось воспаление. Я осторожно нанесла мазь и плотно забинтовала руку.
Если эта рана не опасна для жизни, то тогда почему он до сих пор без сознания? Неужели из-за удара по голове? В том, что был удар, сомневаться не приходилось: на правом виске под коркой из волос и засохшей крови я нащупала здоровенную шишку. Слава Богу, что ему не раскроили череп! Тут я была бы бессильна. Все, что я могла сейчас сделать, так это только промыть и смазать ссадину.
Закончив работу, я села, вытерла руки и, поколебавшись, вытянула из корзинки пирожок. Если у него сотрясение мозга, то проголодается он нескоро, а мне нужно подкрепиться. Я жевала и в задумчивости разглядывала своего подопечного.
Трудно сказать, сколько ему лет, но он старше меня – это явно. Лицо обыкновенное, без особых примет. Попроси описать такое – не сразу и слова подберешь.
Так, рассмотрим поближе.
Губы плотно сжаты: даже будучи без сознания он не может расслабиться. Под правым глазом растекается синяк. Это, наверно, последствия удара по голове. Волосы темные и абсолютно прямые. Ресницы загибаются, как у девчонки. Интересно, какого цвета у него глаза?
А вот что мне действительно понравилось, так это его нос – тонкий, идеальной формы. Признаться, у меня слабость к красивым носам.
Теперь руки. Не очень-то они похожи на руки моряка или рыбака. Даже ссадины и грязь под ногтями не могли скрыть то, что их обладатель не привычен к тяжелому каждодневному труду.
Кто же это такой? Шпион? Но чей?
Мне было не под силу разгадать эту загадку, да и времени не было. Пора возвращаться домой. Малыш уже, наверно, разнес свое стойло в щепки.
Я решила вернуться сюда вечером вместе с Гастоном. Если раненый не придет в себя, то мы под покровом темноты перенесем его в дом. Это, конечно, опасно, но не бросать же его здесь!
