А вот бойцы обрадовались: есть хотелось всем, три последних банки тушенки мы схарчили за пару минут на одном из предыдущих привалов.
– Стой, кто идет? – окликнул нас тоненький детский голосок.
– Свои! – немедленно откликнулся сержант.
– Какие такие свои? – спросил уже другой голос, явно старика, с той стороны долетел отчетливый звук взводимых курков.
– Советские бойцы, – ответил сержант.
– Ну подходь, если действительно свои.
При свете костра тускло сверкнули стволы двустволки, которую дед Апанас продолжал держать в руках.
– К своим, значит, идете? Отступаете? – спрашивал он.
Я сидел в стороне, кушая хлеб с салом, изредка отхлебывая горячего чая из кружки, и с интересом прислушивался к разговору.
– Отступаем, – как эхо, вздохнул сержант.
– Задание у нас: как можно быстрее пробиться к нашим и доставить им разведданные.
Сидевшие рядом четверо пионеров – три пацана и девчонка лет тринадцати – два Ивана, Олег и Ольга – оживились.
– Разведданные – это серьезно. Покажу я вам одну тропку, о ней мало кто знает, километров тридцать пройдете, никого не встретите. Места там глухие, болотистые.
– Может, вы с нами, дорогу покажете?
– Да куда мне? Видите же, с колхозным стадом. Велели гнать на восток, помощников вот дали, пионеров из нашей школы. А тут самолеты, прямо по коровам стреляют, ироды, вот я и загнал их сюда. Как к дороге не поедем, так немцы одни, второй день стоим, двинуться не можем, много пораненной скотины.
– Понятно, – сержант даже и не пытался скрыть своего разочарования.
– А вы летчик? – спросила у меня девочка.
– Летчик.
– А у нас самолет есть, – как припечатала она, отчего я поперхнулся.
– Гхде?.. кхе… кхе. Спасибо, – со стоном кивнул я Демину, хорошенько врезавшему мне по спине, забыв о ране.
– У нас над селом бой был. Вот один из самолетов и сел на луг в километрах пяти от села, – ответил вместо девчонки дед, сворачивая цигарку.
– Целый? – оживился сержант, при этом взглядом спрашивая у меня. «Справишься?» Я молча кивнул.
– Да кто его знает. Но летчика из него всего в крови вытащили. Мертвый он был, даже не знаю, как аэроплан посадил.
– Целый он. Там только дырка в боку, где летчик сидел. Я сам слышал, как один из приехавших командиров так и сказал: «Пришлите летчика, аппарат цел. Местность для взлета нормальная. Пусть перегонят его на аэродром», – процитировал неизвестного командира один из мальчишек, белобрысый паренек с царапинами на руке и хлыстом под ногами.
– Да, там еще красноармейца оставили охранять самолет. Но никто так и не приехал, – сказала девочка.
– Да его, наверное, немцы уже нашли? – спросил сержант.
– Нет. Вряд ли, тот луг труднодоступен. Туда машина с трудом проехала, если только кто-то из сельских сболтнул, – не согласился со Слуцким дед, дымя как паровоз.
– Нужно торопиться. Отведете нас? – спросил сержант.
– Я отведу, – вскочил тот самый белобрысый.
– Иван проводит, он знает дорогу, – кивнул старик.
Аккордеон я оставил деду. Было видно, как он обрадовался такому подарку. Честно говоря, и мне уже надоело тащить его на себе. Так что я хоть и с некоторым сожалением, но оставил музыкальный инструмент, радуясь, что смог отблагодарить деда и детей за помощь.
Так, без отдыха, мы энергично зашагали дальше следом за невысоким проводником.
– Вань, а что за самолет? Истребитель? – вопрос был закономерен. Бомбардировщиком я управлять не умею.
– Да. И-16, – обернувшись, ответил он.
