Арестованный смотрит мутным взглядом на документы, которые Гарри Кампелло положил перед ним на стол. Четыре машинописные страницы и две копии под копирку.
– Тут все про взрывы? – спрашивает он хрипло.
– Полагаю, да.
– Полагаете?
Комиссар кивает. Он вынимает из кармана пачку сигарет «Голд флейк» и протягивает одну арестованному:
– Бери.
Юноша не обращает внимания на сигарету – он глядит на документы, но к ним не прикасается.
– Я же признался, – говорит он.
Кампелло довольно улыбается:
– И правильно сделал, сынок. Всегда хорошо облегчить совесть.
Юноша совершенно сломлен. Он вдруг жадно бросается читать лежащие перед ним страницы, будто в этих строчках мелькнет абрис надежды. Но, не дочитав до конца, хмурит брови, прерывает чтение и смотрит на комиссара.
– Я рассказал обо всем, что сделал и что знаю, – говорит он. – Но насчет взрывов – это вранье… Никакого динамита в магазине спрятано не было.
– Ты мог его приобрести раньше, так ведь?
– Я ничего об этом не знаю.
– Как это не знаешь?
Юноша искоса смотрит на Бейтмана и Гамбаро.
– Этот динамит они подбросили, когда пришли меня арестовывать.
Кампелло поднимает брови и сурово замечает:
– То, что ты утверждаешь, очень серьезно.
– Серьезно то, что они со мной сделали.
Комиссар молчит, словно раздумывая. Потом пожимает плечами:
– Какая разница, кто его подбросил, парень?
– Очень даже большая.
Кампелло предостерегающе поднимает указательный палец:
– Так это ты взорвал пороховые склады «Рэггед стафф»?
Юноша закрывает лицо скованными руками:
– Может быть.
Кампелло показывает на документы:
– Не будем начинать все сначала, хорошо?.. Ты признался, что это был ты.
– Меня вынудили.
Бейтман и Гамбаро делают шаг вперед, но комиссар останавливает их взглядом.
– Ну вот и ладно, – отмечает он. – Ну вот и ладно, сынок. Тебя все равно повесят.
– Но это был не мой динамит.
Кампелло упирается в стол локтями. Он старается быть убедительным.
– Смотри… чей он был или где он есть – это технические детали. Имеется законное доказательство, с помощью которого правосудие приводится в действие. Ты саботажник, который действует в интересах разветвленной сети испанской Фаланги, а она, в свою очередь, работает на немцев и итальянцев… Это доказанный факт, так?
Арестованный едва заметно кивает.
– И мы тебя заарканили, – продолжает Кампелло. – Ставим точку. А в ходе дружеской беседы ты нам во всем признался, разве нет?.. Здесь финальная точка.
– Меня пытали. Меня били в живот мокрым полотенцем. Со мной делали такие вещи, которые…
– Да ладно, хватит уже. – Кампелло смотрит на своих людей, будто ищет подтверждение или, наоборот, опровержение этим словам. – Так все говорят, правда?
Бейтман и Гамбаро кивают невозмутимо, словно сторожевые псы. Комиссар указывает на арестованного и твердо заявляет, тыча пальцем в документы:
– Если ты это подпишешь, мы оставим тебя в покое. Понимаешь меня?.. Пойдешь в Мавританский замок, где в удобной камере будешь спокойно есть и спать. Сорок два часа ты не смыкал глаз, так что и ты отдохнешь, и мы отдохнем.
– А потом?
– Потом тебя быстренько осудят, и все закончится. Это очень по-британски. Если захочешь себя показать, перед оглашением приговора сможешь даже произнести коротенькую речь. Стало быть, газеты Франко будут говорить, что ты классный парень, герой.
– Но это был не мой динамит.
– Дался тебе этот динамит. Слушай, сынок… Твой или не твой, конец будет один. Но если ты не подпишешь бумаги, чтобы облегчить нам жизнь, вот эти мои друзья будут вынуждены продолжать тебя убеждать. И поверь: не стоит продлевать тяжелые времена. – Кампелло подвигает документы и достает авторучку из внутреннего кармана пиджака. – Ну давай, поставь свой росчерк и можешь закурить сигарету.
