– Grünes Licht! – ответил инженер.
Капитан кликнул по интерактивному экрану, и множество индикаторов подобно костяшкам домино сменили цвета на зеленые.
Освещение кабины управления полностью погасло и спустя секунду возобновилось.
– Морозов, все работает! Время для кофе. – с улыбкой на лице рапортовал капитан.
Капитан вручил термос Ксу:
– Два сахара, и самый черный! Морозову тоже! – подмигнул капитан.
Ксу, взяв термос, удалилась. На мостик вернулся Михаил и через привычное сальто плюхнулся в кресло.
– Как ты быстро разобрался, что именно это плато вышло из строя? – спросил капитан инженера.
– Я работал на «Олимпии-6» почти год, разовый полет. Так там такая же схема управления энергоблоками, – ответил инженер.
– Я думаю, у нас отличная команда! – капитан хлопнул по подлокотникам. – Вот только я все никак не могу привыкнуть к твоим заскокам! В те моменты, когда требуется серьезность, тебя разносит юмором.
В отсек управления вернулась Ксу:
– Ваш кофе, капитан.
– Спасибо, доктор! – капитан повернулся к ней, закинув руку через правое плечо.
– Режим торможения будет инициирован через минуту, – ответила система.
– Хельга, дорогая, мы давно ждем тебя! – ответил капитан, затянувшись свежим кофе. – Ксу, быстро в ремни и установить кресло в режим!
Кресла всех членов экипажа синхронно развернулись на 180 градусов.
– Я не думала, что будут такие меры! – испугано удивилась доктор Тао.
– Хотите оставить свои органы тела целыми, следуйте… – прохрипел капитан.
– До включения режима торможения: девять, восемь, семь, шесть…
– Доктор Тао, задержите дыхание, – выбросил капитан.
Ксу почувствовала, как ее тело вжимается в кресло и кажется, сейчас его сломает.
– Перегрузка 3 g, держится стабильно! – прохрипел инженер.
– Давай, Хельга, тормози! – вдогонку бросил капитан.
– Торможение окончено. Всем членам экипажа – свобода! – отрапортовала система.
– Доктор Тао, следуйте за мной! – капитан выпорхнул из кресла.
Ксу полетела вслед за капитаном. Догнала его около купола. Капитан ударил по красной кнопке, и окно купола открылось – полукруглые сегменты разъехались в стороны.
– Какая красота! – с восхищением сказала Ксу. – Юпитер, Боже мой!
– Вам нравится? – спросил капитан.
– Очень! Какая красота! – возбужденно, едва переводя дыхание, ответила Доктор Тао.
Корабль казался неподвижным на фоне огромного газового гиганта, на котором все кипело. Расстояние между кораблем и планетой было сложно представить. Массивный красочный объект не давал шанса перевести взгляд в сторону. «А куда было смотреть, – подумала Доктор Тао, – вокруг ведь была полная темнота и страшная бездна!»
– Я двинусь к Морозову. Не желаете выпить, Доктор Тао? – крикнул капитан, удаляясь по борту.
Радиус колеса стэндфордского тора составлял 12 метров. Для того чтобы создать гравитацию равную земной в 9.8 g, необходимо было задать обращение вокруг основного корпуса 8.63 оборотов в минуту, при линейной скорости 10.844 м в секунду.
Для запуска колеса требовалось участие капитана, контролирующего параметры на капитанском мостике, а также инженера, задающего вращение самого колеса.
– Морозов, запуск колеса! Как понял, Миша? – скомандовал капитан.
– Отчетливо, капитан! Работаю в системном, – инженер парил около мониторов.
Капитан подлетел, ухватившись за подголовник кресла, дал очередную команду. – Запуск!
Инженер двинул индикаторы на экране и судно качнуло:
