– Кто за тобой гонится, алкашка? – засмеялся Лёнчик, у самого глазки уже масляные. – Ну как?
– Кислятина, – честно призналась она.
– Может, другое налить? – спросил Серый.
Раз уж села в лужу при всём честном народе, какая теперь разница? Отважно сказала: «Да». Он плеснул на донышко в пустой фужер и она с осторожностью попробовала «Баян-Ширей». Холодненькое, сладковатое, а персиковый компот лучше, или вишнёвый. Но не позориться же до конца, тем более пацаны терпеливо ждут её реакцию, в лицо заглядывают.
– Вкусненько, – сказала небрежно, Серый удовлетворённо кивнул и добавил до краёв.
Ленка с обречённостью смотрела на массивный хрустальный кубок, встала вместе со всеми, чокнулась и выпила до дна.
Если бы тогда понимала, что вино бывает разное: столовое, креплёное, сухое и прочая, и прочая, то может быть и не набралась. Цедила бы потихоньку «Ок-Муссалас», вместе со всеми дотянула до утра и на своих двоих доползла до дома. Но получилось как получилось: раз, другой и к танцам она подошла не в меру смешливая и жизнерадостная, хохотала беспричинно, путалась в подоле синего платья из трикотина (мода тогда была ниже колен). В общем, проходила испытание алкоголем.
Быструю музыку свели на «нет» за полчаса. Собираться шумной компанией без предков, чтобы скакать? Не-ет. Медляк, медляк и ещё сто пятнадцать раз медляк, прижимались вплотную. Парни властные и брутальные все до одного, прилепят ладони под лопатками девчонок, а те и млеют. Доверчиво голову на плечо пацанам положат и сопят им в воротничок рубашки, они, в свою очередь, щекой льнут к дамским ушкам. Так и топчутся, как сросшиеся головами сиамские близнецы, вздыхают в свете ёлочных огней. Вся функция никому ненужной ёлки – таинственно мерцать в темноте, на доли секунды выхватывая жёлтые, зелёные, оранжевые одухотворённые алкоголем лица.
Даже поддатый Лёнчик танцевал не меньше остальных, а Ленка переходящим синим вымпелом то с ним, то с Саней, то с Серым. Синтетическая ткань забилась между ног, узбекские шаровары, а не подол. Поочерёдно две пары «Монтан» и одни «Вранглеры» упруго тёрлись о Ленкин живот и переднюю часть бёдер. Джинсовые картонные ширинки давили, а она наелась до краёв, да и платье жалко, затяжки будут. Кураж прошёл, в ушах шум, а не «Take on me, take on me», в глазах плывёт и сладко подкатывает к горлу тошнота.
С Лёнчиком и Саней танцевать приспособилась сразу. Закидывала руки им на шею не в целях пообниматься, а чтобы не упасть, укладывала голову на острое плечо и дремала, уткнувшись в мягкую кожу. Несколько мгновений чувствовала себя так хорошо! Сзади спину греют тёплые руки, пальцы успокаивающе поглаживают, один, самый нахальный, осторожно пробегает по лямочке лифчика. Извечная игра между мужчиной и женщиной во все времена разная. Тогда искусство флирта было более невинным и от этого более волнительным. Но не для Ленки. С закрытыми глазами в голове вихрилось в два раза быстрее, откуда-то лезли несметные полчища мошек и мельтешили, мельтешили. Становилось ещё хуже, она резко распахивала глаза и пустым взглядом таращилась в полумрак, головы не отрывая от спасительного плеча.
С Серым танцевать сложнее, уложиться невозможно, Ленка не дотягивалась. Держаться за его шею слишком высоко, руки быстро затекают и изнурённо сползают вниз. Он сам нашёл выход, одной ладонью плотно обхватил её спину, другой прижал пальчики к своей ключице. Тут же и лицо Ленкино разместилось, и лбом и носом упираясь в голубой батник. Прильнула всем телом и висела безвольной куклой.
