В магазин я здесь ни разу не ходила, а хотелось очень. Уж очень это интересно посмотреть, что продаётся в магазинах и что носят модницы Советского Союза.
Полежав ещё немного в кровати, я спустилась вниз, там уже все проснулись. Антонина Петровна готовила завтрак. В кухне стоял аромат блинов и сливочного масла.
– Всем доброе утро!
– Доброе, а может, и недоброе оно, это утро, – отозвалась Антонина.
– Что-то случилось?
– Мама у нас не любит здороваться утром и добрым его не считает.
– Понятно, бывает, у меня бабушка тоже не любит.
– Хватит тебе уже ходить в одном и том же платье, да ещё стыд в каком. Николай съездили бы вы в ближайший магазин да купили бы чего получше.
Мне захотелось на улицу и немного подышать свежим воздухом, и я вышла во двор.
Здесь гораздо легче дышалось. За мной вышел Николай.
– Ты уж извини за мать. Ну она такая, уже не исправишь. Потерпи, ладно. Если не хочешь ехать, тебе решать. Может, у Лизы что найдётся для тебя.
– Да всё нормально, ничего страшного. Отчасти она права. Сама сегодня думала об этом, проверяя, высохло ли платье.
– Да я не только про это. Я знаю, мать бывает иногда слишком прямолинейна и груба.
– Матерей не выбирают. Всё нормально, я справлюсь.
Николай обнял меня, мы были первый раз так близко. Чувствую его дыхание на своей шее, и по телу бежит теплота. Она распространяется по всему телу, она убаюкивает и приносит расслабление. В этот миг мне кажется, что времени нет и вокруг ничего нет, есть только мы, стоящие вот так. Ещё секунда, и он отстраняется от меня.
– Извини, хотелось тебя обнять. Я иногда забываю, как, должно быть, тяжело оказаться вот так одному среди всего чужого. Но ты помни: я всегда рядом.
– Да, буду знать – ты рядом. Так когда мы едем в город?
– Всё нормально? Ты не в обиде? Правда?
– Да, правда. Можно Лизу взять с собой, она мне поможет разобраться, что и как сейчас носят. Может, через полчаса и поедем? Или у тебя какие-то планы есть?
– Планов вроде бы нет, пойду спрошу у Лизы согласие.
– Давай, а я погуляю.
И Николай ушёл в дом. Но, судя по голосам, пройти далеко ему не дали. Наверное, Антонина Петровна дежурила под дверью и всё слышала.
И я волей-неволей стала слушателем их разговора. Почему сразу не ушла, не знаю.
– И чего ты перед этой девкой стелешься? Странная она. Не верю я ей. Вот погубит она тебя. Я знаю. Нечего с ней обниматься. Да и много на неё не трать. Даром тебе, что ли, деньги достаются?
– Мать, давай без этого. Ты сама сказала, что надо одеться. А теперь начинаешь. Я ей полностью доверяю.
– Лопух ты, напридумывала она своих сказочек, а ты и уши развесил.
– Мама, всё, давай не будем на эту тему. Я сам знаю, кто и что придумывает. И Сашу больше не задевай. Ей и так тяжело.
Дальше слушать мне не хотелось, и я направилась в лес. Пятнадцать минут наедине с самой собой, и становится так же хорошо, как когда меня обнял Николай. Медитация и сосредоточение делают своё дело, а ещё воздух и дыхание.
Надо про это не забывать.
Через полчаса мы сели в машину и поехали. Доехали до Гатчины и остановились у магазина. Выбор в магазине был небольшой, и, судя по выражению лица Лизы, ассортимент был так себе.
– Что, всё так плохо? – спросила я у неё.
– А мы не можем в Ленинград поехать?
– Не можем, Лиза.
– Саша, видно, придётся выбрать из того, что есть.
– Да ничего, нормально. Кажется, я уже кое-что себе присмотрела.
И я подошла к манекенам.
