Не видно ничего жилого.
Чужая, дикая земля.
И снова лес, и снова, снова.
Уже полдня они плывут.
Наверное, пора причалить.
И дальше уж пешком пойдут,
А плот придётся здесь оставить.
На берег вышли не спеша
И сразу уходить не стали.
Расположились у костра,
Лесной смородины нарвали.
Согрели в кружке кипятка,
Для аромата листьев бросив,
Нарвали ягоды с куста,
Иван решил маршрут прибросить:
«Пойдём от речки по прямой,
Вёрст восемь-десять прошагаем,
А там посмотрим, что к чему.
Вдруг попадёт тропа какая.»
Прошли по лесу целый день.
Стемнело, встали на привале.
Немного надо и поесть.
В пути лишь ягодой питались.
А лес дремучий и густой,
Местами чаща непролазна.
Гудели ноги, но никто
Не ныл и не отстал ни разу.
Зажгли костёр и не спеша
Солёной рыбой подкрепились.
Потом с клубникой кипятка
За разговорами напились.
«Да, день сегодня трудный был
И не принес пока удачи.
Тропу пока что не нашли,
И завтра снова в поиск значит.»
«Что завтра, как, куда идти:
Свернуть иль дальше прямо-прямо.»
«И хоть бы что-нибудь найти,
Что б направленье указало.»
«А ладно, надо отдохнуть,
Ведь утро вечера мудрее.
Вот утром и наметим путь.
На бодрый взгляд оно виднее.»
Взошла луна, всё осветив.
Уснули все, Иван остался.
И у костра, про всё забыв,
Он вдруг фантазиям отдался.
Представил остров, а на нём
Деревья – пальмами зовутся.
И Пятница, и Робинзон.
Цветные птицы рядом вьются.
У пальмы листья лопуха,
А то, наверное, побольше.
Есть говорящий попугай.
Вот это диво, так уж точно.
Про всё про это он читал
В потёртой, мятой, старой книге.
И много раз перечитал,
И в снах потом всё это видел.
Там нет зимы и снега нет.
Цветные рыбки в синем море.
И солнце дарит тёплый свет.
Всё так красиво и спокойно.
Не нужно зимних там одежд,
Там круглый год всё зеленеет.
А чернокожий человек
Когда и врёт, то не краснеет.
Там можно за год собирать
Картошки по два урожая.
Наверно, автор всё ж приврал,
Ведь так на свете не бывает.
Вот если бы туда попасть,
Взглянуть одним хотя бы глазом.
Да, расхотелось даже спать,
Хотя вздремнуть, конечно, надо…
Спокойно ночь прошла в лесу.
Никто их сон не потревожил.
Костёр почти погас к утру,
И дальше в путь идти уж можно.
Решили повернуть они.
Вчера вёрст двадцать прошагали.
Вверх по течению пошли
К притоку, что они видали.
Но сколько до него идти,
День или два, они не знали.
Его заметили они,
Когда по речке проплывали.
Шла Сашка с ними наравне
И снисхожденья не просила.
К Ивану с каждым днём сильней
Её любви тянула сила.
Иван-то тоже был не прочь
С ней перекинуться словами.
Иль пошутить, или помочь,
Иль сесть поближе на привале.
А мужички, что с ними шли,
Давно семейные уж были.
В них перемену засекли
И меж собою окрестили.
Подшучивали без обид
Над ними, дело молодое.
«Пускай воркуют голубки,
Вернёмся, свадебку устроим».
Уже два дня прошли, а вот
Притока не было в помине.
Иль так теченье унесло,
А может, мимо проскочили.
Нет, мимо не должны пройти,
Ведь не ручей они видали.
И лес стал реже на пути.
Наверно, всё же дошагали.
И вот река открылась вдруг,
Прохладный ветерок повеял.
Усталость липкую он сдул,
И тяжесть на душе рассеял.
Смывая тяжесть прошлых дней,
Они плескались, словно дети.
Иван на Сашку посмотрел:
«Она ж прекрасней всех на свете!»
Она давно любви ждала
Того, кто был ей всех милее.
Всё для него лишь берегла,
Чтобы отдать, не сожалея.
Любовь втекала в них с водой,
И ива скромно прикрывала,
Чтоб взгляд какой-нибудь чужой
Не запятнал любви начало.
