Вздохнула Яга и продолжила:
– Когда забеременела я первенцем, Мара разгневалась так, что Жабьи болота до дна промерзли. Она кричала, что не должны в браке жить боги подземного царства. В наказание за это погиб наш мальчик, едва родившись. Обиделась я на нее, да все напрасно. Как может на хозяйку обидеться инструмент?!
Пригорюнилась Яга, давнего горя на десяток лет состарилась.
– Прошло несколько лет, и я снова забеременела. Знала, что появится у нас дочь-красавица. И опять Морена впала в ярость. От ее гнева зима стояла такая, что звери на бегу замерзали. И сказала нам Мара, что ты и вовсе на свет не появишься. А если и родишься, то умрешь сразу. Страшное проклятие произнесла. Хоть и мать она мне, да, по сути, хуже мачехи. Еле успела тогда довесок вставить, чтобы равновесие сохранить миру. Что уж скрывать, и чтобы ты у нас родилась.
Слезы лились без остановки. Яга вытирала лицо, а они все катились:
– Потом Мара-Морена окончательно взбесилась. Обещала с нами, непокорными, расправиться, да Лесной Хозяин ей не позволил. А вот жизнь семейную она разрушила. Я плакала, в ногах валялась, но Ледяная Дева осталась непреклонной. Единственное мы у нее выторговали, что будем вместе до твоего рождения, Василиса. Потом суждено нам расстаться. Хотя бы видеться нам разрешила, и то хорошо.
У дочери будто колючий еж в груди поселился.
– Так вот, Васена, чтобы ты родилась и жила, чтобы Мара тебя не убила, я заняла Силу души у Лесного Хозяина, а соответствующий Жизненный огонь предназначался другому младенцу, что должен появится точно в ночь Зимнего солнцестояния. И тем подчинила Хозяина Маре-Морене.
По зеркалу перед женщинами пробежала рябь, оно затуманилось, появились царские хоромы. Красивый молодой человек за столом прилежно читал толстый том. Иван листал книгу, делал пометки в блокноте. В комнате темно, только яркий круг от лампы лежал на страницах.
Яга продолжала:
– Мы искали подходящего мальчика по всему свету. И оказалось, что беременна царица наших соседей. Только срок ей родить через два месяца. Пришлось поторопить Анастасию, а недоношенному ребенку помочь принять чужой Огонь.
Вздохнула Яга.
– Знаешь же условие, Васена, с которым околдованный Лесной Хозяин одаривает. Каждый год на зимнее солнцестояние он пытался убить мальчика. И так семь раз. Я защищала ребенка, как могла, потому что тебе без него не выжить. Если не женится он на тебе до двадцати двух лет, превратится в медведя, а ты в жабу. И быть вам тварями лесными тридцать лет и три года. Если доживете, сможете в людей обратиться. Зная характер моей матери, не думаю, что так случится. И мы с Кощеем от тоски погибнем, потому как тебя не станет.
– Мама, не верю. Да с какой радости замуж за незнакомого парня идти. Мне и так хорошо, без этих мужиков, семей, детей. Я сама себе хозяйка. Хочу, ем пряник, хочу – семечки.
– Дочь, умоляю, не сопротивляйся. Вот, смотри, – и Яга показывала на отражение в зеркале. – Вот еще, – и положила перед Василисой стопку глянцевых журналов, заполненных фотографиями Младшего.
– Час от часу не легче. Ага, красавчик-царевич. Нет, мама, мне это сокровище высокородное не сдалось! Не пойду!
Поникли плечи Яги, вокруг глаз углубились морщины. Как упрямой девице сказать, что только их с Иваном общий ребенок избавит мир от опасности. Выйдет дочь замуж, никуда не денется. Парень симпатичный, воспитанный, умный. А там стерпится – слюбится, как испокон веку было.
