Лукавила мать:
– Не хочешь жить с ним, так и не надо. Нет в заклятии того, чтобы ты без любви рядом с чужим мужчиной до смерти была. Выйдешь замуж и свободна. В птицу обратишься, лети на все четыре стороны. Только не отвергай его сейчас. В этом году бабка твоя Мара опять в силу входит и будет покушаться на жизнь Ивана. А без него мы все погибнем. Девочка, помоги!
Плакала мать, рыдала дочь. Домовой за печкой завел тоскливую песню: «Как за синими горами, За долами и лесами…»
– Что же ты, Кузьма Егорович, похоронную песню раньше срока завел? Али чуешь что? Рано нас хоронить. Если предназначены друг другу Василиса и Иван, непременно встретятся и полюбят друг друга. Нам только ждать и надеяться остается, – грустила Яга.
Домовой пел, и слышала его одна хозяйка.
***
Зима в тот год стояла лютая. В холодные дни воробьи замерзали на лету. В ночь солнцестояния началась пурга. Говорят, человек тридцать замерзли в столичных сугробах
Вечером с верными друзьями Иван отправился проведать мотоциклы. Хоть и меняли приятели любимых железных коней на вездеходы и снегоходы по такой погоде, но присмотра и ласки они требовали.
В гараже было тепло и уютно, навязчивые «зайки» не мешали работе. Бугрились бицепсы, мощные мышцы ходили на спинах и груди, кое-где в прорехах новомодных рваных рубах проглядывали кубики пресса. Казалось, дыры на футболках приходились точно на те места, где выгоднее смотрелся рельеф молодых тел.
– Ого! – прокомментировал удар ледяного тарана в каменную стену Алешка.
– Не хило ударило, – вторил Сережка.
Иван молчал. Очередная деталь встала на место. Вдалеке кто-то печально напевал «Как за синими горами, За долами и лесами…».
– Алешка, слышишь?
– Да, прям буран сегодня. Ветер стены качает, – не поворачиваясь, ответил один из близнецов.
– Песню слышишь?
– Какую?
– Ну эту, народную. «Как за синими горами».
– Ты чего, Твое Высочество, какие еще горы?! Ветер воет, а тебе дурь всякая мерещится. Помощь нужна? Чего там у тебя? – Сережка вытер руки ветошью, привстал и повернулся к Ивану.
Очередной порыв ветра ударил в стену. Зашатались стеллажи. И началось. Алешка клялся, мотоцикл на Младшего заваливался неправдоподобно медленно, рассыпаясь в воздухе на детали. Сережка вторил брату: невидимый враг оторвал двигатель и, покрутив им в воздухе, опустил на ногу, крепко прижав Ваню к полу. Оба брата в один голос утверждали, что безмозглый металл так не летает.
Иван молча лежал под грудой обломков. Чего кричать, если он особо не пострадал. Младший наблюдал, как детали целенаправленно летели, прямо в голову, но отскакивали от невидимой преграды.
***
– Молодец, девочка, правильно. Держи его! – Яга за спиной дочери наблюдала, как щит отклоняет обломки от Младшего.
– Вот здесь подправь, – она ткнула пальцем в изображение. – Усилить надо немного, а с этой стороны ослабить. Так, отлично получилось.
– Мама, это обязательно в венце делать?
– Пока не освоишься, обязательно. Не отвлекайся, держи щит.
– У нас проще.
– Так это не твой пункт контроля. У меня все по-старинному. Не бойся, аппаратура надежная, веками проверенная, – Яга ласково погладила раму зеркала.
– Мам, а зачем венец этот тяжеленный?
– Настройка для стекла. Воздействия точнее и мощнее будут. Шлемов ваших и VR-очков у меня нет. Пользуйся тем, что есть. Да, и еще. Это семейный венец, бабкой твоей сотворенный.
– Это Марой, что ли? – Василиса ощупывала многочисленные жемчужные подвески.
