Из далёкого детства - страница 4

Но повезло, что крестьяне Успенского прихода принадлежали монастырям, и при передаче сёл от Брянских монастырей Московскому Даниловскому произведена полная опись крестьян. Чтобы разобраться в древних бумагах московских архивов, двоюродному брату Николаю Шамарову целый год пришлось осваивать древнерусскую скоропись. На фото №7 фрагмента из книги И.С. Беляева «Курс древнерусской скорописи» приводится до десяти способов графического изображения каждой буквы азбуки в почерках переписчиков того времени.

В результате последних поисков Шамарову удалось установить более древнего родоначальника – Ивана Плещеева, который жил еще в начале 17-го века. Плещеев дал 21 фамилию потомкам, расселившимся по деревням южной части сегодняшнего Жиздринского района – по традиционным населённым пунктам прихода Успенской церкви села Песочня.

Теперь складывается такая родословная связь, как один из примеров:

1.Иван Плещеев, первая половина 17 века;

2.Андрей Иванов – 1658г., Василий Иванов – 1664г., Ульян Иванов – 1669г.;

3.Юда Андреев, 1709 – 1771г.г.;

4.Филипп Юдин, 1743 – 1823г.г.;

5.Иван Филиппов (Шамаров), -? г.;

6.Семён Иванович Шамаров, 1834 – 27.08.1899гг;

7.Егор Семёнович Шамаров, -? – 14.11.1908гг;

8.Семён Егорович Шамаров, 22.04. 1892гг;

9.Шамарова Мария Семёновна, 7.04.1912 – 31.05.1988гг; (х Ф.В. Егоренков);

10.Егоренков Леонид Фролович, 30.05.1945г; автор книги.

11.Егоренков Дмитрий Леонидович, 22.04.1971г; мой сын.

12.Егоренкова Екатерина Дмитриевна, 14.03.1997г.г.; моя внучка.

Таким образом, удалось установить связь двенадцати поколений по линии Шамаровых с 17 по 21 век. А если проследить родословную по двоюродной сестре Анне, то наш род выходит и на четырнадцатое поколение. Надеюсь, наши потомки продолжат родословную роспись.

Новую семью дедушки по материнской линии, Семёна Егоровича Шамарова (фото №6) тоже немцы угнали в Германию. Вернувшись после освобождения на родину, дедушка срубил домик для овдовевшей в результате войны младшей дочери с внучкой в городе Жиздра, а сам завербовался со своей новой семьёй на Сахалин.

Фото №6. О. Сахалин, 1951г. С.Е. Шамаров и П.Т. Шамарова (Коноплёва) с детьми Михаилом, Варварой и Татьяной.

Первым после войны родился я. Падчерицы давно стали взрослыми и ещё до войны вышли из семьи. Старший пасынок из концлагеря был отобран немцами для работы в Германии и пропал без вести, двоих младенцев унесла война, двое старших братьев пережили оккупацию и концлагерь и стали школьниками. За десять послевоенных лет семья увеличилась ещё на четыре ребёнка. Матери приходилось разрываться между выходом по наряду в колхозе, занятиями домашним хозяйством, уходом за детьми. Выходных в колхозе не бывало, значит, и на домашние дела у матери оставалась ночь. Мне часто приходилось наблюдать такую картину: поздно вечером мать сидит у стола и чистит картошку, чтобы вовремя, с утра, успеть истопить печку и приготовить на семью обед. Иногда засыпала над чугунком. Встрепенувшись от крика проснувшейся младшей сестры, бежала к люльке перепеленать её.

Перед школой по воскресеньям мать топила пожарче печку и купала нас в оцинкованном корыте. В холодное время мы забирались спать на печку. На столе горела самодельная лампа – коптилка: фитиль закреплялся в жестяную трубочку, сделанную из консервной банки, и вставлялся в стреляную крупнокалиберную гильзу с керосином. (Позже появились в доме заводские висячие пяти – семилинейные лампы). А мать в том же корыте тёрла в руках нашу одежду, замочив предварительно в воде со щёлоком. Выполоскав и отжав бельё, развешивала его на шестке у печки или над «буржуйкой», стоявшей зимой посреди дома. Летом бельё быстро высыхало и на улице. Речка от нас находилась далеко, поэтому рабочую одежду мать выколачивала пральником в бомбухе (яме с водой, образовавшейся во время войны от бомбёжки) за огородом. Чугунный угольный утюг появился позже. А пока бельё гладили так: на деревянный каток в виде скалки наматывали бельё и перекатывали каток вперёд – назад рубелем – изогнутой доской, шириной сантиметров 10 – 15, с часто нарезанными поперечными зубьям.