В тот знойный день, когда воздух раскалился до предела, а солнце в зените безжалостно обжигало землю, превращая деревню в раскалённый котёл, на нашей улице вдруг загорелась крыша дома, стоявшего по ветру к нашей хате. От летящих снопов искр стали загораться соседние дома. В это время баба Сережиха колыхала меня в люльке и не слышала рёва пожара, потому что была глуховата. Я тихо играл искрами, которые летели мне в люльку. Нина заскочила в хату с криком: «Пожар!». Баба Сережиха, растерявшись, подхватила кочалки для глажки белья и с охами затопталась по хате. Сестрёнка схватила меня из люльки и кинулась к роднику – только пятки засверкали. За ней, прихрамывая, еле поспевала баба Сережиха с кочалками. У родника Нина пристроила меня под тень дуба, завернула в хусту. Вскоре подошла и бабушка. Отдышавшись, они жадно пили родниковую воду из ладоней. Огонь тем временем охватил всю деревню, она выгорела полностью.
Наша семья переехала в село Яловка. Мы поселились в хате бабушки Варвары на улице Середовка. Со временем отец выстроил новый дом на улице Белоусовка. В семье меня стали ласково называть дубовиком, рождённым под дубом.
В одном из районных центров Брянщины, на Заговены, в одно и то же время родились два мальчика. С этого дня началась история, о которой знала вся округа.
Дело было так. Всем известно, что в роддоме новорождённым вешали бирки, где писали дату рождения, вес, рост и пол ребёнка. Многие хранят такие бирки как память до сих пор. Так вот, по недосмотру медсестры или по иным причинам бирки на младенцах перепутали. Мамашки с новорождёнными благополучно разъехались по домам с хорошими мечтами о жизни, муже и семье: одна – в село Яловка, другая – в деревню Удёбное.
Каждая из моих героинь своего сына при крещении назвала Сергеем. Мужики, каждый, своего наследника обильно и весело обмыли. На этом рассказ можно закончить, но эта история с продолжением.
Прошло добрых пять-шесть лет. В Удёбном отец начал примечать, что его рождённый наследник непохож на своих родителей, он слишком чернявый. Начались семейные разборки с применением кулаков, матерных слов. Мать мамашки смекнула и отправилась в соседнее село на выглядки. Она нашла дом, увидела ребёнка, он был похож на её дочь и зятя. С облегчением вздохнула и прошептала: «Вот и нашла я своего внука, свою кровинушку!». Эта история закончилась благополучно, вернулись дети в свои семьи.
Болото, вдоль которого проходит шлях от Новозыбкова до Красной Горы протяжённостью около семидесяти километров, в начале семидесятых годов двадцатого века осушили для добычи торфа производственным способом. Для этого был разработан проект, прорыли сеть канав: они служили границами участков, подлежавших осушению. Осушенные участки размером сорок на пятьсот метров в народе называли картами. Вода из канав стекала в главную, так называемую Нагорную, канаву, по краям которой насыпали груды песка, похожие на барханы в пустыне. Нагорная канава – это главная артерия для осушения болота, здесь и чистая вода, и пляжи. Детвора и взрослые после резки торфа мылись и купались в чистой воде, наслаждаясь прохладой и свежестью. Восьмилетними пацанами мы бегали в Нагорную канаву. Вода в ней была настолько прозрачная, что можно было нырять с открытыми глазами и видеть подводный мир. Здесь водились угри, разная рыба, особенно своим видом меня поразили тритоны, они казались маленькими динозавриками.
