– Спасибо тебе, милый! Я даже не ожидала, что ты у меня такой заботливый к бананам окажешься, – как-то произнесла жена, выпивая вечером второй стакан чая с грушевым вареньем, и любовно поглядывая то на Петровича, брызгавшего воду на банановые листья, то на экран телевизора с бестолковой передачей про разругавшихся вдрызг сестер, не поделивших однокомнатную квартиру.
– Ты бы лучше экономила электричество, смотришь какую-то хрень, – недовольно проворчал хозяин, добавляя в распылитель отстоянной воды. – Нам урожая ждать ещё долго, а деньги нужны для удобрений. И для горшков…
Люся послушно выключила телевизор, допила чай и спросила:
– Я чем-нибудь могу помочь?
– Да я почти управился, отдыхай садись. Забегал Кравчук, интересовался нашими бананами.
– Ну и как?
– Долго ждать, говорит, а то бы он тоже занялся. Но у него всего четыре окна в квартире, а у нас – семь, и все они смотрят на солнечную сторону.
– Повезло нам, – ласково погладила Лиза мужа по спине, остановившись рядом и любуясь хорошо подросшим черенком. Из-под широких листьев виднелись листья небольшие, принадлежащие ответвившимся деткам.
Уже к весне супруги пересадили два выросших и выпустивших длинные корни черенка в горшки большего размера, а деток отделили и теперь у каждого окна зеленели субтропические растения. Четыре окна выходили на улицу Чернышевского, и можно было, приглядевшись с улицы, обнаружить странные растения, совсем не похожие на цветы. Даже стали появляться любопытные, звонившие изредка в дом, чтобы расспросить хозяев про странные насаждения. Конечно, хозяева не желали слушать чужие вопросы, тем более на них отвечать. Про начавшийся банановый бум в покосившемся доме на Чернышевского не должен был знать никто! Люся с любопытными старалась совсем не разговаривать. Она выходила на работу и молча проходила мимо редких прохожих, любящих заглядывать в чужие окна, на вопросы не отвечала, будто глухонемая. Но если долго звонили настойчивые посетители, то выбегал с чёрной мохнатой дворнягой Петрович и позволял ей своим пронзительным лаем пугать собравшихся.
Надо отметить, что некоторым такая политика проживающих в покосившемся старом доме с низкими окнами, не нравилась, более того – вызывала серьёзные подозрения. Самые находчивые писали грязные кляузы в полицию, в которых прямо подсказывали блюстителям порядка, что в доме номер пятнадцать на такой-то улице выращивают коноплю, готовятся весь город приучить к наркотикам. Несколько раз приезжала полицейская дежурная машина с лейтенантом, который пытался найти подпольные насаждения. Участковый – лейтенант Брыковкин – в былые совковские времена проходил срочную военную службу в одной из южных республик и видел вживую настоящие посевы конопли и наверняка разглядел бы эту гадость в подозрительном доме, но ни разу он там её не обнаружил. Люся с Петровичем спокойно показывали ему растущие черенки какого-то растения, объясняли, что это они выращивают специальные бамбуковые цветы. Их привезли старые друзья, обещали, что будут годами красиво цвести и радовать жильцов на старости лет. После двух посещений Брыковкин больше к Петровичу не заглядывал, понял, что кляузы писали плохие люди, не стоит обращать на них внимания.
Тем временем бананы крепчали, появлявшихся деток хозяева пристраивали за определённую плату в недалеко расположенный областной город, где заранее были развешены на фонарных столбах рукописные объявления. Петрович паковал деток в мелкие горшочки и тёмными вечерами на велосипеде с самодельным широким багажником отвозил по нужным адресам. Деньги сразу превращали в доллары, пользуясь повышенным курсом рубля. Доллары собирали в чёрный полиэтиленовый мешок, который прятали в том же подвале рядом с ждущей своей участи бутылью первача. Петрович предупредил жену, чтобы в подвал сама не спускалась из-за слабых ступенек старой лестницы. Он не хотел раскрывать раньше времени тайну оставшегося самогона. Применять указанные в самодельной украинской инструкции удобрения ему очень не хотелось из-за необходимости тратить деньги и долгого ожидания результата.
