– Какой-то биогумус… – ворчал при жене Петрович. – Выпрошу в ближайшем селе ведро обычного навоза, привезу на велике…
Навоз он раздобыл быстро, но решил применить его по-своему. Когда Люся находилась на работе, Петрович развёл тёплой водой навоз и, превозмогая запах, добавил в раствор из заветной бутыли приличную порцию самогона. Смесь разделил по имеющимся горшкам с банановыми черенками.
– Владик! – позвала Люся, вернувшаяся домой. – А что это у нас за такой интересный запах дома? Будто на скотной ферме, причём даже закусить хочется?
Петрович, опрыскивающий в это время сверху листья бананов отстоявшейся водой, с неудовольствием ответил:
– Я ничего не чувствую! – однако быстро приоткрыл окна и проветрил все комнаты.
На следующий день стало заметно, что хозяин избрал правильную тактику: рост растений значительно ускорился. К концу лета бананы в порядке очерёдности стали цвести.
– А ты говорил – три года ждать! – обрадовалась Хрумкина. – Такими темпами пошло дело, что мне скоро увольняться придётся…
– Не спеши, – осадил её Петрович, – дождёмся первых плодов, потом решим.
У него ещё оставались сомнения. Всё-таки первый опыт применения вновь придуманных удобрений мог и не принести желаемых результатов. Петрович определённо рисковал, он опять ночами не спал и бегал с фонариком по комнатам смотреть свои горшки в тайне от жены: боялся, что бананы остановятся в росте и завянут. Но пословица про того, кто не рискует, тот не пьёт шампанское, оказалась верной – всё обошлось самым лучшим образом! Уже в декабре, несмотря на крепкие морозы на улице, заглядывавшее в окошки дома зимнее солнце позволило появиться первым зелёным плодам. А к весне они созрели, и супруги впервые смогли ими полакомиться. Конечно, комнатные бананы оказались меньшего размера, чем продававшиеся в магазине, но вкусом они не отличались. Тогда же Хрумкины заметили, что растения продолжали свой рост и, упёршись в потолок, стали хорошо загибаться книзу.
– Люся! Про такое я ничего не знаю, – сознался Петрович. – Должны были только до потолка вырасти…
– Да пусть растут! – решила Люся. – Чем больше плодов, тем раньше можно начать продажу.
Хозяин задумчиво и несколько подозрительно смотрел на растения и понимал, что теперь их трогать было нельзя. Бананы продолжали расти по другому сценарию. А в кладовке начали накапливаться в дырявом ящике бананы для реализации. Вначале Люся отнесла попробовать пару килограммов на работу и предложила за половину магазинной цены директору школы.
– Где ты такие маленькие нашла? – изумилась Клавдия Ивановна, которая за свою жизнь будто впервые бананы увидела.
– Мне предложили знакомые, – пролепетала Люся, не желающая открывать правду. – Попробуйте, они дивно, как хороши! И не дорого…
Это была первая реализация товара, и вечером Хрумкины отметили её торжественно: выпили сохранившуюся с Нового года бутылку шампанского. Остальные бананы в количестве четырёх килограммов – первую выращенную партию – продала на рынке старенькая тёща Петровича, проживающая отдельно от производителя уникальных фруктов, совсем на другом конце города. Паршина Евгения Никаноровна к дочери и зятю никогда не ходила и не ездила, она боялась, что в одно из посещений дом обрушится и её жизнь прервётся. Ей стукнуло уже восемьдесят пять лет, но на здоровье она не жаловалась. Только почти перестала слышать и приходилось использовать китайский слуховой аппарат, купленный по случаю Люсей в аптеке.
