Читать онлайн Маша Драч - Из пепла

1. 1. Нарушенная связь.

Я не совсем была уверена, что хочу идти на эту встречу. Стоя перед зеркалом в прихожей, я внимательно рассматривала свое отражение, особенно взгляд, пытаясь найти в нем нечто такое, что помогло бы окончательно разобраться в своих эмоциях и ощущениях. Но пока что всё безуспешно.

Почему-то мне казалось, что с течением времени обязательно должно стать легче. Время — это вообще очень мощная сама по себе сила. Она способна на такие невероятные трюки, что впору начать верить в волшебство. Но, похоже, мои ожидания на этот счет оказались уж слишком завышенными.

Прошло чуть больше четырех лет, а я по-прежнему не могла себе представить эту нашу встречу. Нет, я думала о ней. Думала много и долго, выстраивала различные сценарии, как именно она должна произойти. Но всё это всегда оставалось на уровне условных фантазий. А теперь пришло время прожить этот сценарий в реальности.

Мы никогда не были близки. Связь, которая по идее должна возникнуть между матерью и ее ребенком, у нас явно оказалась нарушенной с момента моего появления на этот свет. То есть, я прекрасно понимала, что у меня есть мама, что некоторые черты лица мне достались от нее, но внутри всегда царила какая-то… пустота? Нет, скорее, я всегда ощущала между нами дистанцию.

Эта дистанция существовала даже в те времена, когда я еще была ребенком и жила вместе с матерью. И логично, что после четырех лет жизни по отдельности, наша дистанция должна в разы увеличиться. Нет, я не воспринимала свою мать как совершенно чужого человека, скорей, как дальнюю родственницу, с которой можно обсудить нейтральные темы, но выворачивать душу наизнанку перед ней даже как-то и не совсем прилично.

— Вы должны встретиться, — рядом со мной в отражении зеркала возникла Лиля, моя соседка и по совместительству единственная лучшая подруга.

На протяжении всей учебы в университете мы жили под одной крышей и делили все трудности и радости практически поровну.

— Должны, — повторила я и криво усмехнулась. — Есть долг, но что-то совсем нет желания.

— Понимаю, но это единственный шанс. В следующий раз он появится нескоро.

В этом моменте я была абсолютно согласна с Лилей. В первых числах сентября мы улетаем во Францию. Вернее, не только мы, но и еще несколько наших знакомых, что учились вместе с нами на потоке. Нашей небольшой команде посчастливилось получить шанс на стажировку за разработку игры. То есть, за тщательно проработанный ее план. Художники, программисты и звукоинженеры — все старательно трудились над своими задачами. Более того, мы даже взяли на себя смелость составить пусть и поверхностный (всё же это не наш профиль), но план продвижения нашего продукта.

Таким образом нам удалось заполучить возможность поработать в настоящей компании, специализирующейся на разработке и издании компьютерных игр. Эта компания была относительно молодой. Ее владелец — наш земляк. Насколько мне было известно, долгое время он трудился на огромную именитую компанию, которая выпускала настоящие бестселлеры в игровой индустрии. Но, судя по всему, Валерию Бабаеву стало тесно в рамках, и он решил дальше развиваться уже самостоятельно. Поговаривали, что он планировал открыть несколько студий в разных странах. Раз так, значит, дела шли хорошо. Это неимоверно вдохновляло.

Конечно, никто из нас не надеялся, что вот так сразу заработает кучу денег, но даже это сейчас было не главным. Главное — набраться опыта и в последствии надежно закрепиться.

— Если честно, я даже не знаю, о чем с ней разговаривать, — я отвернулась от зеркала и посмотрела на свою подругу.

— О чем? — удивилась она. — Ну хотя бы о том, что нашу команду пригласили во Францию! И не просто так, а по делу. Мы долго и упорно трудились над этим проектом. Всё на чистом энтузиазме и нас заметили! О таком шансе мечтают миллионы ребят!

Это уж точно. Я слишком хорошо запомнила выражения лиц некоторых студентов из нашей группы, когда они узнали о результатах. Как говорится, порадовались за нас, но не от всего сердца. Я их не осуждала, потому что прекрасно понимала, каждый хотел бы оказаться на нашем месте. И каждый уверен, что лучше и талантливей тех, кому улыбнулась удача.

— Она мечтала, чтобы я поступила в педагогический, — с тяжелым вздохом ответила я.

Мама не понимала моего желания заниматься разработкой игр. Ей были близки более понятные стандартные профессии — педагог, врач, бухгалтер и т.д. Поэтому я сразу же отмела от себя всякую надежду на то, что она действительно порадуется за меня, и тема моего прорыва поспособствует нашему дальнейшему развитию разговора.

— Ну вот и расскажи ей, что ты довольна своим выбором и рада, что мама не наседала на тебя и перестала навязывать свое виденье твоего идеального будущего.

Я лишь усмехнулась и потерла лоб ладонью. На самом деле мягкость и оптимизм Лили я всегда любила нежной любовью. Они ни раз помогали мне в те моменты, когда от боли, что разъедала грудную клетку и тоски хотелось выть и лезть на стены.

Также я прекрасно понимала, что Лиля опиралась на тот опыт, который она получила от своей дружной семьи. К счастью, подруга не знала, что такое эгоистичная мать, которая зациклена исключительно на своей личной жизни; что такое потерять в семилетнем возрасте отца, которого любишь больше, чем саму себя; что такое переезд в чужой город и тяжелая адаптация к новому окружению в школе. Поэтому она всячески пыталась меня убедить, что всё можно наладить, если приложить усилия. Подруга это делала не из вредности или попытки доказать свою правоту. Просто она была вот такой, хотела, чтобы у меня всё в семье по-настоящему наладилось. Ну а я давно забросила все свои попытки доказать Лиле, что, к сожалению, не у всех бывает такая замечательная семья, как у нее. Всё равно ведь не докажешь, потому что правого и виноватого в этом бесконечном споре нет. Просто у каждого своя правда.

— Это будет занятно, — с ироничной ухмылкой ответила я и достала из выдвижного ящичка шпильки. Собственно, для этого я и пришла в прихожую, чтобы «укротить» свою рыжую гриву.

— Ну и плюс вы же время от времени разговариваете по телефону. Так что, — пожала Лиля плечами, — ничего страшного не случится. Зато встретитесь наконец-то.

За весь период моей учебы мы с матерью поговорили по телефону раз пятнадцать, не больше. Первое время она страшно злилась и обижалась на меня за то, что я, никому ничего не сказав, укатила в столицу. Ее обида выглядела так, будто я просто психанула. Продемонстрировала всю неблагодарность своей сущности. На самом же деле, если бы осталась, то уж точно сейчас не находилась в той точке своей жизни, в которой, к счастью, оказалась. И очевидно просто сошла бы с ума после всего, что случилось в прошлом.

Первой позвонила я, потому что совесть банально не давала спокойно спать по ночам. Но все эти наши пятнадцать несчастных звонков всегда были посвящены маминым проблемам на личном фронте. Она подолгу рассказывала о том, как наконец-то съехала от дяди Юры — моего отчима — и теперь строит свою жизнь заново. Часто жаловалась на то, что ей одиноко и невозможно найти достойного мужчину, который в последствии стал бы тем самым надежным плечом.

И ни разу… Ни разу мы не говорили обо мне. За исключением нескольких вопросов и коротких ответов, что касались учебы. Порой я никак не могла отделаться от мысли, что мать понимала, что же на самом деле со мной случилось тем далеким летом. Но предпочла заблокировать этот эпизод, отменить его в своем сознании, чтобы эти проблемы ни в коем случае не перебили ее собственные.

Обижалась ли я за это на нее? Злила ли меня эта «блокировка»?

Нет. Уже нет. Мне просто стало всё равно. Мать Лили сделала для меня в разы больше, чем моя собственная в тот период, когда я фактически загибалась. Чтобы не замечать очевидного, я пыталась переубедить себя в том, что со всем справлюсь сама. Мне было проще верить в свои наивные убеждения, чем в то, что матери банально неинтересно ничего, кроме ее проблем.

— У тебя всё получится, — с непоколебимой уверенностью в голосе заявила Лиля, пока я продолжала ловко подкалывать свои волосы шпильками. — Если уж ты сумела организовать нашу команду, то и со встречей с собственной матерью точно справишься.

Мне стало чуть теплее на душе, и улыбка из иронической превратилась в благодарную. Никогда не думала о том, что в будущем окажусь действительно неплохим организатором. Для личности-интроверта это фактически такой же подвиг, как и любой другой у Геракла. Просто мне пришлось выйти из зоны комфорта. То есть, меня из нее вышвырнули, и я из последних сил принялась строить новую личность. Наверное, всё дело было в инстинкте выживания. Он у меня, слава богу, не атрофировался и работал на всю катушку. От той прежней девочки давно не осталось и следа.

— Надеюсь на это, — я закончила с волосами и спрятала остаток шпилек обратно в шкатулку.

— Ребята к нам придут вечером. Я закажу пиццу и роллов. Выровняешь свой душевный баланс после нелегкой встречи. — С улыбкой пообещала Лиля, когда я уже обувалась.

— Сталь, я тебя обожаю, знаешь об этом?

— Конечно, знаю! Меня невозможно не обожать! — тут же подыграла мне подруга и задрала свой аккуратный нос к верху.

Нервозность и тревога немного притихли. В конце концов, в моей жизни случались ситуации и похуже, а я, поддавшись панике, уже придумала себе непонятно что. Переведя дыхание, я настроила себя на спокойную волну. Всё же это встреча с матерью, а не с каким-то мифическим чудовищем.

— Не скучай, — бросила я Лиле и аккуратно выскользнула на лестничную площадку.

2. 2. Маргарита-Мария.

Я ненавидела метро. Ненавидела до такой степени, что была согласна пешком протопать сколько угодно километров и смертельно устать. Это в любом случае окажется лучшей участью, чем проехать несколько остановок в под завязку забитом вагоне метро.

С трамваями и городскими автобусами ситуация обстояла ненамного лучше. Потому что и здесь приходилось находиться в опасном близком контакте с кучей незнакомых мне людей. Но в автобусе мне везло чаще, чем в метро. Пассажиров собиралось поменьше, и я могла сесть на одиночное место за водителем. Но если погода позволяла, я предпочитала добираться до университета пешком. К счастью, наша с Лилей квартира располагалась почти рядом с учебным корпусом. Лилин папа позаботился об этом.

Он изначально настаивал на том, чтобы Лиля жила в квартире, которую он несколько лет назад здесь приобрел, но моя подруга отказалась. Свой отказ она объяснила тем, что хотела попробовать жить самостоятельно. Никаких протестов и всей этой прочей юношеской чепухи в ее просьбе не прослеживалось. Да и вообще это не присуще Лилиной натуре. Родители услышали, но всё равно финансово помогали, потому что вдвоем мы вряд ли бы вытянули аренду. Нашей стипендии и подработки банально не хватило на все затраты.

Я старалась оплачивать свою часть вовремя, потому что не хотела зависеть. Да и вообще, родители Лили не обязаны на меня тратиться. Было достаточно и того, что ее мать помогла мне с психотерапевтом. Собственно, благодаря ей, моя ненависть к метро и в целом к городскому транспорту со временем поутихла.

Для меня была невыносима одна лишь мысль о длительном нахождении в тесном пространстве с кучей посторонних людей. Стоило мне хотя бы на секунду представить, что я с кем-то из них соприкоснусь, как мне тут же почти физически становилось больно. Хотелось немедленно убежать в ванную и хорошенько вымыться, а потом выблевать эту странную внутреннюю боль и снова вымыться.