В воскресенье Лёка проснулась позже всех. Отец уже ушёл, бабушка, одетая привычно, сидела у окна, мать хлопотала в кухонном углу, нарочито громко гремела посудой, была не в духе, дулась на старуху, в разговор не вступала. Девочка привыкла к упрямому характеру матери, которая за молчаливым раздражением скрывала растерянность, досаду, вину за ошибки.
Ребёнок чувствовал себя хорошо. Накормив манной кашей, Зоя собрала дочь на прогулку. На улице стояла тишина, солнце ослепляло; отражаясь от снега, его лучи резали глаза, не давали ресницам раскрыться. Мать посадила девочку на санки, застланные голубым байковым одеяльцем, удобно устроила ножки, обутые в белые маленькие валеночки с крошечными чёрными калошами. Морозец разрумянил щёки малышки.
– К тёте Свете пойдём! Леночка заждалась тебя, всю неделю спрашивала, – походя пробормотала женщина, за верёвку потянув салазки за собой по тропинке.
Мамину школьную подругу, резкий голос которой временами переходил в крик, Лёка не любила. Колючий высокомерный взгляд этой дамы, бросающиеся в глаза ярко-красные прыщи на ледяном белом лице да пугающе крупная фигура приводили в смятение девочку. А её мать, бабу Катю, девчурка панически боялась. Она была черна, худа, с резкими чертами лица, с кожей, изрытой оспинами, слова произносила она непривычно грубым, осипшим голосом. Видя Лёку, та не упускала случая зло прошипеть ей на ухо:
– У! На бабку-то как похожа! И лицом, и повадками. Отцовское чуть проглядывает, материнского же ни капли нет!
Ребёнок прижимался со всей силы к ногам матери, все вокруг начинали смеяться над шуткой старой женщины, а малышке становилось жутко до тошноты, она не любила ходить в дом «бабки Ёжки».
Зато Леночку, дочь тёти Светы, Лёка обожала, та на пару лет старше была, девочкам нравилось играть друг с другом. Иногда присоединялась Анфиса, по словам матери, дочка бабы Кати. Верилось с трудом, что семилетняя долговязая вредина, посещающая первый класс школы в соседней деревне, приходится тёткой её подружки. Для роли дочери старой Ёжки она явно не подходила.
Когда Анфиса вклинивалась в игру «малышни», то неизменно брала инициативу в свои руки. Это не нравилось подружкам, они пытались отвязаться от опеки заносчивой девочки, убегали, но справиться со старшей не удавалось, приходилось подчиняться. Так же случилось и в этот раз – Лёка с Леной весело возились в снегу, пытаясь вылепить снеговика, пока не явилась Фиса со своим набором правил. Играть расхотелось, стало скучно, малышка отошла к матери, сунула той в ладонь верёвку от саночек, молча уселась. Мать поняла без слов, потянула салазки, не прерывая разговора с приятельницей.
– Мелкая она у тебя какая-то, – слегка кивнув в сторону Лёки, произнесла тётя Света.
– Будешь тут мелкой, на казённой еде. По шесть дней в неделю в садике живёт, в ясли с годика отдала, деньги нужны были: зарабатывает Сашка мой мало, в семью копейки приносит, да ещё скидывает своим родителям десятку в месяц, на одну зарплату нам не прожить, дитя не обеспечить, чем-то жертвовать приходится. В саду ей лучше, дома лишь картошка да каша, я в столовой ем, муж тоже, здесь готовить некому, мать хворая. Ты сколько свою грудью кормила?
