– Не ходи за нами, мы не водимся с тобой!
Малышка привыкла, на такой случай существовала третья подруга – Алина. С этой долговязой, крупной, спокойной девочкой никто не хотел связаться, её побаивались – сильная да отважная, она ни перед кем не отступала. Однажды Лине пришлось защищаться от одного задиры из старшей группы, кончилось тем, что парнишку отвели в медицинский кабинет, вернулся он весь в зелёнке. Лина привязалась к Лёке, обращалась с ней чуть покровительственно, по-доброму, они хорошо ладили, только размеренность их отношений вызывала скуку. Как только Маришка с Наташкой переставали дуться, привередничать, Лёка присоединялась к ним, забывая о Алине, а та не обижалась, зная, что вскоре подружка вернётся.
Ольга Сергеевна широко распахнула объятия навстречу вошедшей девочке, та бросилась к ней.
– Погоди! – успела схватить за подол платья мама. – Кто поцелует меня на прощание? Если получится, проведаю тебя на недельке, в обеденный перерыв. Пока, любимочка моя! Пока!
Однако воспитательница задержала направляющуюся к выходу мать.
– Зоечка! На неделе заглянет фотограф, за снимок деньги требуется сдать. Ещё кукольный театр пригласили, про Колобка сказку во вторник малышам покажут. Не забудьте внести! У вас задолженности нет за содержание ребёнка в саду?
– Я сейчас всё проплачу. Основные выплаты внесены.
– Ну хорошо! Счастливо вам!
Ольга Сергеевна переключила внимание на группу вновь прибывших детишек, поднимающихся по лестнице. Лёка побежала в угол к игрушкам, перед лежащим на полу ковром сняла сандалии – в обуви ходить по нему не разрешалось.
В начале недели девочка не очень скучала по родным, тоска по дому накрывала ближе к четвергу.
Наконец все собрались, детей поставили парами, повели в столовую, где ждал завтрак. В тарелках подмигивала жёлтым масляным глазом манная каша, как всегда с комочками. В кружке с вишенкой морщилось пенкой молоко. Ни комочки, ни пенку Лёка не переносила, поэтому принялась старательно вытягивать их пальчиками на край.
Новая неделя началась.
Конец зимы. На улицах гололёд. Вчера стояли лужи, снег подтаял на солнце, но сегодня вновь подморозило. Прохожие передвигаются осторожно, скользят, иногда падают, смущённо вскакивают, отряхиваясь от снега. Лёку забрали раньше, но в ОРС они не пошли, поспешили прямиком на электричку.
– Я отпросилась! – радостно верещала мать. – Тебя ждёт сюрприз.
Вагоны шли полупустые, основной поток людей ожидался часа через два. Поезд мерно постукивал колёсами, звук убаюкивал, ресницы девочки слипались – её забрали сразу после обеда, когда дети готовились ко сну.
– Усни! – проворковала мама.
Но Лёка всегда боялась засыпать в дороге. Если она не сидела на коленях у матери, страх одолевал её, не давал расслабиться, малышке казалось, что её забудут спящей на скамье. С усилием тараща глаза, девочка заглянула в лицо женщине, по издавна заведённому порядку задала свой обычный вопрос:
– Ма! Ты меня любишь?
Мамуля частенько отмахивалась от этой надоевшей фразы, иногда в ответ говорила обидное:
– А за что тебя любить-то?
Поэтому в пути малышка неосознанно караулила Зою, довериться ей полностью не могла: вдруг та за неделю разлуки пришла к окончательному выводу, что дочка не подходит ей, слишком непослушная, и лучше забыть о такой непоседе. Но сейчас вопрос ребёнка не вызвал раздражения, мамочка в ответ ласково улыбнулась, потрепав тёплой ладошкой по щёчке.
