И вдруг его осенило:
– Кто на конюшне запрягал лошадь для Бороды?
– Главный конюх, как всегда, – ответил Андросов.
– А если начальник, собираясь в поездку, запрягает или приказывает запрячь не коляску, как обычно, а телегу… Это не вызовет подозрений?
– Не знаю, – ответил Андросов, не понимавший, куда клонит Краевский, и поэтому чувствующий свою уязвимость и ущербность.
Зато Краевского понял Проваторов.
– Начальник иногда совершал такие выезды, но делал это редко, и, конечно, если в отделе есть человек, который внимательно следил за этим, он мог выявить такую закономерность. Выезжает Борода на телеге, значит, готовится какая-то конспиративная акция. А в том, что в отделе есть такой человек или даже несколько человек, я не сомневаюсь, все говорит за то, что информация уходит на сторону…
– Да не может этого быть, – сказал Андросов, – у нас служат люди проверенные.
Он хотел добавить: из рабочих и крестьян, – но, поглядев на Проваторова, не добавил.
– На вещи надо смотреть реально, – продолжал между тем Проваторов. – Мы много раз получали по носу, значит, в наших рядах есть человек Огнивца.
– Почему Огнивца? – спросил Андросов.
– Потому, что именно он организатор всего, что происходит вокруг нас. Именно он против власти. Уголовники этим не занимаются. Они не являются организованной силой…
«И здесь он прав, – подумал Краевский, – Андросов просто пытается сказать свое слово…»
– А я не согласен, – запальчиво начал Андросов, – этак все на Огнивца списать можно.
– А так, наверное, и есть, – продолжал между тем Проваторов, – ни одна операция у нас не проходит так, как она должна проходить… Значит, есть утечка, есть человек, который работает на Огнивца… А на Огнивца он может работать либо за страх, либо за совесть, либо за деньги, такое тоже не исключается…
– Сомнительно, что за деньги, – сказал Андросов, – если за деньги, мы бы его уже вычислили… Скорее всего, за страх. Нужно проверить всех, кто имеет родственников на севере… Кто из сотрудников имеет там родственников, тот и мог попасться на удочку… Прямо сейчас и начнем…
– Можно, конечно, пойти этим путем, – произнес Проваторов, – но мне кажется, что сейчас необходимо проверить наиболее вероятный канал утечки информации…
– Какой? – спросил Базыка.
– Допросить главного? – догадался Андросов.
– Зачем же допрашивать, – ответил Проваторов, – возьмем в проверку, выявим связи, посмотрим, как он будет себя вести…
– Да че там проверять, – возмутился Андросов, – доставим сюда, допросим… Базыка, позвони дежурному и ко мне его…
Базыка подошел к аппарату и крутанул ручку.
– Базыка говорит, – начал он. – Пошли кого-нибудь на конюшню, пусть позовет главного… Его Андросов желает видеть.
– Да побыстрей, – вмешался Андросов.
Через четверть часа позвонил дежурный и сказал, что главный конюх сегодня на службу не вышел.
– Машину, – заорал в трубку Базыка, нарушая субординацию, и все присутствующие побежали на улицу.
Единственная машина в отделе в прошлом была каретой «скорой помощи». Отдел «реквизировал» ее в больнице, поскольку покойный Борода сумел убедить уездком партии, что борьба с преступностью вообще и с бандитизмом, в частности, имеет большую политическую актуальность, чем лечение больных. Машину использовали для выезда на крупные происшествия, чтобы не гонять туда сразу несколько экипажей.
Ехали долго. Проваторов, Базыка и Краевский разместились сзади. Андросов, на правах начальника, сел в кабину к водителю.
