Идём туда, где на старинных картах располагалось озеро. Местность совершенно открытая, сквозь мелко раскрошенные камни пробиваются зеленовато-сизые былинки, сгибаемые ветерком, налетающим с восточного побережья острова. Протоптаны несколько тропинок разных по ширине, одна из них и вовсе походит на дорогу даже с колеями. Литум смотрит на показатели и не может сдержать удивления.
– Такое впечатление, – говорит он, – что здесь озера никогда не было, да и грунтовые воды проходят очень глубоко, поэтому корневая система растений должна превышать их рост над поверхностью грунта.
– Поэтому тут деревья низкорослые?
– Не исключено. Хотя и другие факторы, влияющие на рост тоже возможны. Например, грунт. Здесь же в основном крошево из камней. Редкая листва даёт мало перегноя и дёрн мизерный.
С востока донёсся какой-то звук. Система опознавания, которой снабжена наша одежда и обувь нарисовала на линзах глаз картинку: гоним средних размеров приткнулся к берегу. Оттуда выскочила молодёжь, трое парней и девушка. Они направились в нашу сторону. Одежда: короткие рубахи и неширокие штаны в косую чёрную и белую полоску облегала их упругие тела.
Нам укрыться негде. Мы переглянулись и не стали убегать в поисках убежища, а пошли дальше к горе из различных скульптур.
Те четверо направились туда же. У Литума блеск в глазах, возможно и у меня тоже, вот рядом местные, потомки тех, кто остался… Контакт возможен или даже неизбежен… Однако так ли необходим сейчас? Продолжаем обходить гору скульптур, как будто нам не интересны эти молодые люди. Те увлечённо говорят о чём-то, чего нам не разобрать, а нас, будто не замечают, хотя наверняка уже увидели. Но мы настороже, вдруг это притворство, и они наблюдают за нами, чтобы выяснить, кто мы и откуда явились. Почему возникла подозрительность? Возможно, всего лишь волнение, которое нарастало, по мере приближения земли предков. Мало того, что мы уже на этой земле, да ещё рядом одни из тех, к кому столько лет стремились альбиносы Средиводья!
Альбиносами нас прозвали уроженцы Средиводья, потому что внешне мы сильно отличаемся от них. Это на случай, если мои записки прочтёт кто-то, кто не знаком с жителями Средиводья. У наших предков, космолётчиков, как у и всех на Оарте волосы светлые, почти белые, кожа светлая, если не сказать бледная, глаза светло-голубые. А в Средиводье местные жители, хотя имеют светлую кожу, но смуглее, чем у нас, но у уроженцев разных островов оттенки немного отличаются. Глаза у всех удивительного бирюзового цвета. Волосы: от светловатых, но не белых до тёмных.
Возвращаюсь к нашим с Литумом ощущениям. От присутствия на островке этой четвёрки на душе стало как-то неспокойно.
– Приборы еле удерживаю, – сказал Литум, силясь унять волнение.
– Помогу, говори, что делать.
– Не пойму, Сонар, страх какой-то одолевает.
– Я тоже волнуюсь.
Когда брал прибор у Литума, рука его едва заметно дрожала. Не знаю, как они, а мы точно за ними наблюдали, даже тогда, когда не смотрели в их сторону, благодаря незаметным датчикам и камерам на нашей одежде и обуви.
Панорамная картинка давала прекрасное представление, что молодые люди делают. Они добрались до крайних поваленных скульптур, вскарабкались и пошли дальше по рукам, головам, ногам и торсам. Похоже они стремились добраться до вершины горы из бывших памятников… Кстати, почему эти скульптуры в таком состоянии? Ведь они и на самом деле похожи на поверженные памятники. Задал запрос по внутренней связи на орбиту реконструировать хотя бы часть из того, что тут навалено. Сам же продолжал обходить и рассматривать.
