– Молчать! – приказал король, и крики стихли. – И еще кое-что для верности, если смерть служанки не показала моей нареченной, каково ее место при дворе. Принесите голову.
У меня все сжалось от ужаса. Слова короля беспрестанно кружили в мыслях. Голова, голова. Сердце сдавило от ужаса. Я едва могла дышать.
Голова. Чья голова? О, свет, свет, я не хотела знать. Не могла смотреть. Я знала: кто бы это ни был, увиденное меня сокрушит.
Но когда двери распахнулись, я не смогла отвернуться.
В зал вошел стражник, сжимая в кулаке копну каштановых волос. Ее лицо было грязным, окровавленным и в синяках, но я расчесывала эти волосы столько ночей, что всюду узнала бы их цвет.
Он бросил к моим ногам голову сестры.
У меня подкосились ноги. И меня тут же покинул боевой дух.
Вопль, вырвавшийся из моего горла, стал самым громким звуком от человека, что слышал этот замок за почти четыреста лет.
А торжествующая улыбка короля – последнее, что я увидела перед тем, как потерять сознание.
Я уперся руками в деревянную стену, окружавшую Королевство Света с запада, и заглянул в отверстие, у которого обычно встречался с Тессой. Река вдали лентой вилась к лесу и к Тейну, ветхой деревушке, грязные дома в которой чахли под сверкающей на холме столицей фейри. Знакомых золотистых волос Тессы нигде не было видно.
Напряжение сковало мое тело, превратив его в сжатую пружину. Последние несколько дней я не мог связаться с Морган и подобраться к снам Тессы. Когда я попытался их найти, то нашел лишь тихую темноту. Я не мог примириться с мыслью, что это значит. Сны видят все, даже если не помнят их. Если же ей ничего не снится…
– Нашел что-нибудь? – спросил Аластер, стоявший рядом.
Я оттолкнулся от стены и покачал головой.
– Отсюда почти ничего не видно.
Аластер нахмурился, сжимая рукоять меча. Истинный воин, он всегда был готов к бою, а черные волосы собирал в хвост, чтобы они не мешали. Все фейри обладали мощью, скоростью и ловкостью, но Аластер сильнее большинства – его мускулы были такими крепкими, что швеям с трудом удавалось пошить ему рубахи. Эту стену он мог бы обрушить одним ударом, если бы не мешал невидимый барьер Оберона, будь он проклят.
– Не хочу произносить это вслух, Кэл, но, возможно, бедная девочка уже мертва, – угрюмо сказал он.
Торин, расхаживающий рядом, вздохнул, и в его изумрудных глазах промелькнула печаль. Они не знали Тессу, но чувствовали, что несут за нее такую же ответственность. Ради нас она подвергла себя опасности. От чувства вины шею сдавило, лишая меня воздуха. Мне вообще не стоило просить Тессу воровать те драгоценные камни. Мы должны были найти иной путь.
– Я думал, мы соблюдали осторожность, – сказал Торин. – Оберон несколько веков не патрулировал пропасть.
Король светлых фейри перестал беспокоиться, что люди преодолеют пропасть. По большей части, им такое даже не снилось. Наверняка его что-то насторожило.
– Капитан, – раздался из моего кармана голос. Похоже, Морган. Только она пользовалась этим званием, чтобы связаться со мной. Оберон запретил ей произносить мое имя, даже то извращенное, которым он меня нарек, – Король Тумана. Морган ни с кем не могла меня обсудить. Оберон знал, что когда-то она была верна мне, и, видимо, подозревал, что Морган до сих пор пытается вырваться из его невидимых оков, перепилив их любой ценой.
Я вытащил из туники серый камень и поднес его к глазам. Морган снова меня позвала. Я жестом позвал Аластера, и тот схватил кремень и быстро зажег искру. Я занес камень над пламенем металлическими щипцами, которые носил с собой на всякий случай.
