Из тьмы - страница 33

Тощий подросток в капюшоне, надетом поверх зелёной кепки, резко вынул нож из поясницы парня и повернулся к напуганным мальчишкам, которые, осознав, что им уготована такая же судьба, разбежались в разные стороны. Заступник шумно вздохнул, ещё больше надвинул кепку на глаза и для верности пнул раненого парня в грудь. Тот послушно упал на асфальт, ударившись головой о поребрик.

– Слабак, – с досадой прошептал защитник с ножом. Обращался он к Яну.

Он подошёл к бедному мальчику и протянул ему руку, предложив наконец подняться с земли. Ян повиновался и, придя в себя, стал неспешно собирать разбросанные по газону вещи обратно в рюкзак. Рыцарь в капюшоне подошёл к лидеру группы и со всей силы ударил его сапогом по измученному лицу, оставив на его щеке узорчатый след из грязи и крови. Затем тщательно вытер окровавленную подошву о траву на газоне. Поднял с земли книгу Ремарка и вручил её Яну. Окинул младшего брата осуждающим взглядом. Схватил его за шкирку и увёл в соседний двор.

– Неужели так сложно до дома пойти без приключений? – огрызался Тёма на непутёвого очкарика.

Ян виновато мотал головой и стряхивал с одежды пыль, сам не понимая зачем. Он поднял глаза на Тёму, сглотнул и попытался поблагодарить брата. Однако речевой дефект не позволил ему произнести слово «спасибо», и Ян смог выговорить лишь повторяющийся звук «с-с-с».

– Нет, не надо, – сухо отрезал Тёма, – не надо этих слов. Я сделал за тебя твою работу. За что ты хочешь сказать «спасибо»? За то, что ты… ты… слюнтяй! Посмотри на себя!

Артемий и сам стал внимательно осматривать свою недоношенную копию. Сутулый, нескладный, с взъерошенными волосами цвета ржавчины. Белое лицо, алые щёки. Синяя клетчатая рубашка испачкана в пыли и слюне (в него плевали?). Опущенная голова, дрожащие поджатые губы. Бледная ладонь в конопушках закрывала мокрое от слёз лицо. Чего Тёма ожидал от бедного забитого сироты с психологической травмой, такого же, как он сам?

Ян развернулся и побрёл домой. Тёма смотрел ему вслед. Ян шатался и спотыкался на каждом шагу. Он даже не обходил лужи, поэтому ботинки его вмиг стали мокрыми. И тут Тёма вспомнил, что у того зрение минус пять. Очков на дороге Ян так и не нашёл. И сейчас он почти ничего не видит.

Суровое лицо Тёмы сразу размягчилось. Ему вдруг стало жаль младшего брата.

– Погоди! – крикнул он Яну вслед, но мальчик не обернулся.

Тёма бросился догонять брата. Ян мельком оглянулся, вытер слёзы и значительно ускорил шаг (видимо, уже машинально), однако Тёма вскоре настиг мальчика и преградил ему путь.

– Извини, – сказал старший, пытаясь отдышаться, – я не собирался…

– Вс-всё в порядке, – тихо ответил Ян, – это б-было вполне справедливо.

– Нет, вовсе нет, – перебил Тёма, – я только хотел, чтобы ты знал, что тебе не за что благодарить меня. Я должен был тебя защитить и защитил. Но больше не буду. Самому пора учиться давать сдачи. – Он грубо потрепал брата по густым огненным волосам и добавил: – Пойдём домой, бестолочь!

***

В тот же вечер напали на Олю Субботу. Рано или поздно это должно было произойти: её строгий отец давил на девочку всё больше, призывая к чтению Торы и покупке длинных платьев, на что своевольная дочь реагировала, как и всякий бунтующий подросток. Юбки становились лишь короче, шпильки выше, сигареты дороже, макияж вульгарнее. К пятнадцати годам Оля успела перепробовать десять видов алкогольных напитков, три раза начать и бросить курить, перецеловаться с двадцатью двумя парнями, а домой теперь возвращалась за полночь и отключала мобильный телефон после десяти вечера, чтобы разгневанный отец не мог дозвониться.