– А моего человека хорошенько проняло такой, – возразил Свенельд. – В бою страшная сила.
Кровавый наконечник расширялся, как у копья, но оба рога гнулись плавно в стороны, точно закрут стружки.
– Видать, где-то такие в ходу, – пожал плечами Воеслав.
И Свенельд догадался, где – среди варягов. Служат, что ли, викинги лесному князю? Не верилось, да сходилось. Впрочем, он не видел тут викингов, да и зачем им понадобилась смерть Асмунда?
И вдруг он сообразил:
– Странно не это. Мало ли с кем наш человек повздорил… А вот что товар у нас исчез – это суть. А мы без того товара не жильцы на свете.
– Что за товар? – Воеслав почуял запах барыша.
– А девку мы везли со Пскова. Этой ночью её у нас умыкнули.
– Да подарю я вам девку другую, у меня их в тереме тьма, сироток-то. Тоже мне печаль нашлась!
– Печаль-то не нам, а самому Ингвару. Ему невесту везли.
Воеслав скинул мех, встал с постели голый и жирный, обтирая руки о живот. Тут же в покои забежал отрок, поднёс князю рубаху из крошащейся ткани. Запрыгнув на скамью, он водрузил одежду дырой на голову князя – сам князь не справлялся, ибо не гнулся в лопатках. На пол сыпалась труха.
– Рубаху из полыни ношу, – заметил на это Воеслав, – комаров эта трава пугает. А они у нас лютые!
Свенельд сам до корок расчесался от комаров Припяти. Но заминка не сбила его с цели.
– Так что ты скажешь о пропаже, князь Воеслав? Сам видишь, куда дело катится.
– Мне знать не по чем, – Воеслав отряхнулся, взял перевязь меча, и опоясал тучные чресла, – а ты, хоть и гость, много на себя шуму берёшь. Сам запутался, нас не впутывай. Кормись от моего стола, пока гостишь. Иди со жрецами толкуй, пусть кровь отмаливают, оберег вам собирают. На то добро моё.
И уже у дверей, держась за медное кольцо ручки, добавил:
– А кто там из вас подрался, да у кого стащили бабу – не моё дело.
Свенельд понял, что больше говорить с ним не станут, и на дверь указано. А этот мешок старого сала слишком туп, давно уже лежать бы ему в кургане, а не за народ отвечать. Близость смерти делает напуганного ей человека глухим к другим людям, но злящиеся на неё, как на высшее зло, горят как светочи. Старый князь вовсе не горел, в нём жизнь потухла много лет назад, и о последствиях своих слов теперь он не думал. А последствия эти непременно будут – и не с ним, так с его сыном.
– Гость выходит первым, – хмуро сказал Воеслав.
Свенельд двинулся, было, к дверям, но там вдруг появился юноша. Бледный, со спутанными мокрыми волосами и зелёными кругами у глаз от бессонной ночи. Лицо его, однако, было красиво своим горящим взглядом и дерзким восторгом.
– Малко? – буркнул князь.
Юноша поклонился отцу в пояс. Свенельд припомнил – Асмунд всё жаловался ему давеча на этого юнца. Только вот чего он ему сделал? Свенельд хлопотал тогда со жрецами и не мог теперь вспомнить.
А Малко быстро оглядел Свенельда, но не узнал его. И ввёл за руку Хельгу.
– Что это ещё? – Воеслав занервничал. – Шёл бы с ней в терем, али на сушило.
– Нет, батюшка, ты её не за ту почёл. Невеста это моя. Сыноха твоя будущая.
Воеслав не успел ещё досадливо вздохнуть, как девчонка взвизгнула. Если бы Малко не держал её за руку, бросилась бы прочь. Она увидела, наконец, Свенельда.
Тот заложил большие пальцы за широкий пояс и встал бойцом.
– А вот и товар, – тихо, но слышно процедил он.
Малко недоумённо поглядел на Свенельда. Тень сомнения прошла по бледному лицу.
