– Я смотрю футбол, и хоккей.
– Ну, посмотри как-нибудь про животных. Там все рассказывают.
– Я лучше на компе в игры поиграю.
Любитель драконов купил зеленые шары. А его друг – жвачку. И они пошли. Пока вместе. Пока – одной дорогой
Хочэшь – бэри…
Год, примерно, восемьдесят девятый. Андреевский рынок на Васильевском. За прилавком стоит грузин. Большой нос, большие глаза. Выкатил вперед живот. Пересчитывает пачку денег, быстро листая. Перед ним прилавок с фруктами. К прилавку семенит мужичонка. В руке у него авоська с апельсинами.
– Гражданин, чем же вы это торгуете?! Ваши апельсины совершенно сухие.
Вскрываешь, а там один жмых, мякоть почти отсутствует.
Грузин, продолжая пересчитывать деньги.
– Что я каждый апэлсын буду открыват? Да? Смотрэть что там?
– Да, вы прекрасно знаете чем торгуете.
– Хочэш – бэри. Нэ хочэш – не бэри.
– Поменяйте мне эти апельсины на яблоки.
– Фрукты нэ тапочкы. Нэ меняем.
– Да вы же списанным товаром торгуете. Людей обманываете!
Слущий, хадыт умеещь?
Причем здесь – ходить?! Верните деньги!
Ище раз говору: хадыт умеешь?
– Умею!!!
– Хады нахуй.
– Я найду на вас управу! Я сейчас к директору рынка пойду.
– Иды. Это мой друг.
Мужичонка развернулся, плюнул с досады, и направился со своей авоськой к выходу.
Бедолага не знал, что это были лишь цветочки. Впереди маячили …"лихие" девяностые.
Владивосток. Преддипломная весна, семьдесят второй год. Погода солнечная.
Толя Войкусов говорит.
– Обрыдла общага. Пошли на воздухе к зачету готовиться.
– Мысль светлая. Спускаемся фуникулером в город. Там рядом, на Пушкинской, есть отличный сквер.
– Не, мужики, я имел в виду, на настоящем воздухе. На природе.
– Можно поехать на бухту Патрокл. Там знаю отличное местечко. Заодно и позагораем.
– А, между прочим, дня три дул восточный ветер. Наверно, прибоем много крабов на прибрежные камни накидало.
– Тогда надо пивка с собой взять. – А зачет?
– А что зачет? Можно сначала, загорая поучиться. А потом отметить это пивком с крабами.
– Поехали! Минут через сорок будем на месте.
Владивосток – единственное место в стране, где можно пообщаться с океаном, с Великим океаном. Приехали на Патрокл, нашли уютное место. Расположились. То есть поставили портфели с книгами, два бидона. Один с пивом, другой пустой. Развели костер. Пустой бидон Вова Кирюшин сразу понес к берегу и оттуда тут же заорал. – Крабы есть!
Мы тоже спустились к нему. Прыгая с камня на камень, стали выискивать битых крабов. Некоторые еще шевелились. Клешни складывали в бидон. Когда бидон наполнился, зачерпнули в него морской воды и поставили на костер. Как только вода закипела, сняли с огня, слили воду. И… приступили к трапезе. Мы, разумеется, и загорали, раздевшись до плавок. Бидон наполняли клешнями еще несколько раз. А вот за пивом сбегать было некуда. Оно, конечно же, кончилось быстро. Но все равно было хорошо. Пошли анекдоты, смешные истории. Потом обратили внимание на природу.
– Орлы! Гляньте вокруг. Красота-то какая! Какие сопки! Какое солнце!
Какой океан!
А воздух? Целебный! Девственные, незаплеванные места!
Вон с той сопки в ветреную погоду Японию видно, их главный остров Хонсю.
Вскоре заметили, что солнце уже садится. Пора возвращаться в город.
Тут ктото вспомнил про зачет.
– А чё зачет?! Впереди целая ночь!
Как готовились к зачету и как сдавали, вспоминаю с трудом. Но тот замечательный день в бухте Патрокл помню в мельчайших деталях, хотя минуло уже без малого сорок лет.
