Из записок Лаврентия Берии - страница 7

Нет, вру: одна заступилась. В лице Микояна. Анастас оказался верен себе: «и вашим, и нашим одинаково спляшем»:

– Товарищ Берия – хороший работник. А ошибки бывают у всех. Я думаю, что он учтёт наши критические замечания и исправится. Я считаю, что Берию неправильно исключать из партии.

Несмотря на неподходящую ситуацию, я даже сподобился усмехнуться: вспомнился анекдот – и, как раз, к случаю. «На улице – дождь, а Микоян – без зонта. „Как же Вы, Анастас Иванович?“ – Не беспокойтесь, товарищи: я – между струйками, между струйками!». В этом – весь Анастас. Дяденька на всякий случай решил подстраховаться: а вдруг я вывернусь, и потом это ему зачтётся? Цена такому заступничеству – пучок пятачок. Вот, если бы за меня вступился Маленков или Молотов – другое дело. Чтобы закрыть вопрос, любому из них достаточно было открыть рот. А так на Анастаса цыкнули – и «загнали под лавку». Даже загонять не пришлось – сам «полез».

Пока я «благодарил» Микояна, Жорик уже «выставил на торги» моё членство в партии. Это благотворно сказалось на моих голосовых связках, а то я всё больше налегал на укоризненный взгляд, словно забыв, что этот народ осадной мортирой не прошибёшь, не то, что взглядом.

– За что вы собрались меня исключать? – говорю. – Или мы – не из одного «лукошка»? Или я выпадал из дружного коллектива? Или мы с вами дудели не в одну дудку? Нет: так же, как и все вы, я выполнял решения партии и указания Хозяина. Никто из вас не ставил прежде мне это в вину! И о каком заговоре вы говорите?! Какой циркуляр Берии о мобилизации всех сил МВД и переводе на режим полной боевой готовности?! Покажите мне его!

Если я рассчитывал на успех контрнаступления, то напрасно. Даже, если бы я завернулся в красное знамя, всё равно не перестал бы быть для них «белым». Ну, вот, определили меня туда. Досрочно. Задолго до «обвинительного заключения» Маленкова и моей защитительной речи.

В итоге долго митинговать мне не позволили. И не потому, что я начал перехватывать инициативу. Вероятно, моя речь не вписывалась в сценарий, хотя и не слишком влияла на него. Увы, в этом сценарии мне была отведена роль крыловского персонажа, который «виноват лишь тем, что хочется мне кушать». Наверняка «устроители» предвидели и «лёгкую оппозицию» Микояна, и даже предусмотрели её в сценарии, ибо быстро поставили товарища на место, усадив его на стул.

Хотя в какой-то момент мне показалось, что Маленков «зашатался» – даже сидя за столом. Но, если это и было так, то момент не затянулся дольше, чем… на момент. Потому что уже в следующий момент Жорик начал шуровать рукой под столом. Почти тут же в зал вошла группа военных. Первым шёл Жуков, за ним – Москаленко. Из остальных я знал только Неделина и Батицкого. Дрожа не одним лишь голосом, Маленков скомандовал-пролепетал:

– Именем советского закона арестовать Берию!

Законник хренов! Такого свинства я не ожидал… Хотя – нет: лишь такого свинства мне и следовало ожидать. Только оно одно и могло быть. Этот народ полумерами не ограничивается. Это – не то, что при Хозяине: вначале тебя переводят на другую должность, потом вокруг тебя начинают зиять пустоты, и лишь после зачистки территории за тобой «приходят товарищи». А «эти» не могли позволить себе такой роскоши: «всего лишь» исключить Берию из партии. Они ведь понимали, что с Берией такой номер не пройдёт. Что Берия не станет посыпать голову пеплом. Разве что – головы. Головы этих товарищей – их же пеплом. Я говорю, разумеется, иносказательно: я бы разгромил заговорщиков идейно. Конечно, идейный разгром я дополнил бы организационным. Но в рамках приличия – без плахи и гильотины. Я бы просто выставил их! Сначала – перед народом в образе негодяев, мешающих мне осчастливливать этот самый народ. Затем – коленом под зад!