В октябре 1934 года Касым добровольно записался в Красную армию, где служил в 42-м кавалерийском полку в Самарканде. После демобилизации в 1936 году он был рекомендован для работы в НКВД, и с тех пор его карьера шла вверх. Из младшего милиционера он вырос до старшего оперуполномоченного, заслужив уважение коллег.
– Рад тебя видеть, Касым, – сказал Клицкой, вставая из-за стола. Его твёрдая походка и уверенность в голосе выдавали человека, привыкшего к трудностям. Он подошёл к молодому офицеру и заглянул ему в глаза. Клицкому нравился этот парень – смелый, честный, преданный делу революции. Такие, как Касым, были опорой системы.
– Знаю, что оторвал тебя от работы, – продолжил он. – Сейчас в городе много проблем, каждый милиционер на счету. Но нужна помощь коллегам. Читай.
Полковник протянул телеграмму. Касым, бережно взяв полоску бумаги, быстро вчитался в текст. Его уверенность и серьёзность в этот момент проявлялись в полной мере.
– Всё ясно? – спросил Клицкой.
– Так точно, Аркадий Константинович! – отчеканил молодой офицер.
– Ты командируешься в Бойсунский район. Предписание получишь в отделе.
Касым отдал честь и вышел из кабинета.
Прежде чем отправиться в путь, Касым успел забежать домой. Его жена, Хадича, встретила его с тревогой в глазах. Она была молодой, примерно двадцати двух лет, с мягкими чертами лица, светлыми карими глазами и густыми тёмными волосами, заплетёнными в косу. В её движениях была заметна лёгкая неуклюжесть, ведь она была на последнем месяце беременности.
– Всё будет хорошо, – уверял её Касым, целуя жену и поглаживая её живот. – Я скоро вернусь.
Хадича старалась держаться. Она быстро собрала для мужа походную котомку, положив туда две лепёшки и немного сушёного мяса. Однако, когда он уже собирался уходить, из её глаз скатились две тихие слезинки.
– Береги себя, Касым, – прошептала она, стараясь не выдавать тревоги.
– Не волнуйся, я вернусь, – улыбнулся Касым и лишь крепче обнял её и, не теряя времени, отправился выполнять долг.
Станция Каган представляла собой типичное железнодорожное строение советской эпохи. Низкие здания с белёными стенами и покрытыми жестью крышами стояли вдоль путей. На платформе суетились грузчики, перекатывая тележки, нагруженные мешками и ящиками. Паровозы, пыхтя, выпускали клубы густого дыма, который смешивался с запахом угля, нагретого металла и пыли. Здесь всегда царила жизнь: крестьяне в выцветших халатах с толстыми котомками, купцы, старательно охраняющие свои грузы, рабочие, громко перекрикивающие друг друга. Торговцы предлагали на перроне горячий чай, лепёшки и сладости.
Касым, сойдя с поезда, быстро нашёл проводника, который указал ему на товарный состав, и вскоре он уже сидел в вагоне, набитом мешками с зерном и чёрным чугуном. Поезд медленно тронулся, направляясь к станции Шурчи.
На станции Шурчи Касыма встретил оперуполномоченный уголовного розыска Бойсунского района Миррахимов Абдурахмон. Этот молодой мужчина лет тридцати сразу произвёл впечатление весельчака и балагура. Лихо сдвинутая фуражка на его голове, слегка потертый китель, в котором он чувствовал себя, как в своей коже, и озорная улыбка говорили о том, что Абдурахмон привык находить общий язык с самыми разными людьми.
– У меня здесь лошади, – сказал он, махнув рукой в сторону выхода со станции. – Нам нужно ехать по дороге Торкапчигай в райцентр.
