Абдурахмон подвёл Касыма к двум лошадям – высокому гнедому жеребцу и статной рыжей кобыле.
– Там получим дополнительные сведения от начальника, – продолжил он, пока Касым осматривал гнедого.
– Далеко это? – уточнил Касым, поправляя фуражку.
– Километров шестьдесят пять отсюда. К вечеру доберёмся.
Касым ловко оседлал лошадь. Миррахимов с интересом наблюдал, как уверенно он управляется с поводьями.
– Умеешь! – оценил он. – Кавалеристом был?
– Был, – коротко ответил Касым, направив лошадь к дороге.
Дорога вела их через сухую и пыльную равнину, где редко встречались зелёные пятна растительности. Местность была суровой, пересечённой небольшими холмами и обрывами. Иногда они проезжали мимо арыков, по которым текла мутная вода, давая жизнь небольшим полям и рощам из тополей. Вдали виднелись силуэты гор Тангимуш, их вершины терялись в лёгкой дымке.
– Значит, так, – начал Абдурахмон, когда они поравнялись. – Пастух Джангибай Бойматов, семьдесят лет, работает чабаном в колхозе кишлака “Бондихан”. Обычно он пасёт стадо вместе с сыном. Но в тот день отлучился, оставив мальчишку одного.
Абдурахмон продолжал рассказывать:
– Через несколько дней вернулась сторожевая собака, которая всегда была с ними. Она вела себя странно, не ела, лишь громко лаяла. Бойматов насторожился, вскочил на лошадь и поехал за ней.
– И что дальше? – спросил Касым, бросая взгляд на дальние вершины.
– Собака привела его к юрте. Мальчика там не было. Но другая собака завела чабана к ущелью. Там, под халатом, лежал его сын. Труп уже облепили мухи, а над головой кружили коршуны. Белая собака сторожила тело, не подпуская птиц.
– Мальчика убили? – уточнил Касым.
– Да. Следы на теле говорят о насильственной смерти. А полстада, почти пятьдесят голов гиссарской породы, угнали. Это серьёзный урон для колхоза.
– Кто мог это сделать? – задумался Касым.
– Трудно сказать. Но без местных пособников здесь не обошлось. Местность сложная, чужаку там не разобраться, – сказал Абдурахмон.
Вскоре дорога стала подниматься в горы. Лошади осторожно ступали по узким тропам, поросшим сухими кустарниками. В ущельях слышался шум воды – это небольшие горные ручьи срывались с высоты и терялись внизу. Иногда встречались пастухи, которые останавливались, чтобы обменяться с путниками несколькими словами.
На горизонте постепенно стали виднеться домики райцентра. Небольшое селение притулилось у подножия гор, окружённое полями и редкими рощами.
– Вот и райцентр, – сказал Абдурахмон, показывая рукой. – Там нас ждёт начальник.
Касым поправил поводья, и лошади, чуя близость стойла, ускорили шаг.
Когда Абдурахмон и Касым подъезжали к райцентру, небо начало менять свои краски. Золотисто-оранжевое солнце, касаясь горных вершин, отбрасывало длинные тени на окрестности. Воздух стал прохладнее, и по долинам поползли лёгкие сумерки. Горы, словно покрытые прозрачной вуалью, выглядели таинственно и величественно. Вдалеке слышался щебет птиц, готовившихся к ночи, и гул воды, пробивающейся по ущельям.
Касым, подгоняя гнедого, заметил, как в небе зажглись первые звёзды. Он любил такие тихие моменты, но сейчас его мысли были сосредоточены на деле.
Когда они добрались до центра, Касым отказался от предложения Абдурахмона заглянуть в чайхану. Миррахимов, привыкший к насыщенным и неспешным трапезам, был слегка раздосадован, но промолчал. По пути он остановился у уличного торговца. Мужчина в белом халате, весело перекрикиваясь с покупателями, быстро отрезал несколько кусков копчёного мяса «тандир-гушт». Аромат пряностей, которыми было натёрто мясо, наполнял воздух. Рядом на прилавке лежали румяные лепёшки “оби-нон” – мягкие, с хрустящей корочкой, их поверхность была украшена узорами от печи. Абдурахмон быстро расплатился и направился следом за Касымом, который уверенно шагал к районному отделению милиции.
