– Мунхо и Дарран – приближённые Главы Воинской Школы, – возразил Иль Кан. – У меня нет причин им не доверять.
– У тебя нет, – согласилась с ним Каррина. – Но их могут использовать в корыстных целях. Как думаешь, станут ли они сомневаться, если их землякам понадобится помощь?
Иль Кан не нашёлся что ответить и промолчал. Понятия верности и взаимовыручки были слишком сильны у выходцев из Воинской Школы.
Распрощавшись с Карриной, он выдохнул от облегчения: общество шпионки его тяготило. Генерал был обязан ей и ненавидел себя за это.
“Продержаться до конца зимы и покинуть Кэррей”, – думал он, с нетерпением ожидая предстоящую ночную битву. – “И наши жизни уже не будут зависеть от благосклонности Каррины.”
Не без труда он нашёл точку, указанную Карриной, и присмотрел себе место для засады, откуда был виден большой отрезок дороги. Внутренний голос его не тревожил, и даже голова перестала болеть, давая возможность Иль Кану сосредоточиться на предстоящей атаке.
В его мыслях невольно возник образ Элены. Даже будучи испуганной вспышками злости генерала, она не пыталась бежать и не жаловалась на него Ханн и Каю. В какой-то момент он поймал себя на том, что хочет уснуть, чтобы вновь увидеть её в своих объятиях.
Иль Кан помотал головой и тихо выругался.
“Почему я думаю о ней вместо того, чтобы сконцентрироваться на деле? Что в ней такого особенного? Да, Элена симпатичная, смелая, местами даже забавная. Но в Имперском Дворе любая красавица мечтала оказаться в моей постели! Если бы только они были мне интересны: пустые, глупые, завистливые. С ними даже поговорить было не о чем!”
Его раздумья прервал тихий шум и еле слышные голоса. Иль Кан сжал рукоять меча, ощущая всем телом знакомое нетерпение перед началом сражения.
Процессия подходила всё ближе и, наконец, впереди показались два всадника на чёрных, как ночь лошадях. В одной руке они держали факелы, освещая себе путь, а в другой сжимали поводья.
За ними двигались две телеги, запряжённые лошадьми, заполненные свёртками и сундуками, на которых сидели женщины и старики.
“Высший балл имперским псам за маскировку,” – усмехнулся Иль Кан и неспешно вышел на середину дороги, сжимая в руках меч
– Эй, кто ты? Живо свалил с пути! – закричал один из охранников, как только огонь его факела осветил тёмную зловещую фигуру, перегородившую им путь.
Генерал промолчал, а всадник натянул поводья так, что лошадь аж встала на дыбы, и пригрозил:
– Убирайся, а то затопчу!
Иль Кан, не теряя спокойствия, сделал шаг в сторону, а затем резко подпрыгнул вверх, и, оказавшись прямо перед лицом всадника, одним взмахом меча отправил его в Преисподнюю. Мужчина повалился на землю, а испуганная лошадь побежала по дороге, утащив за собой тело наездника, чья нога застряла в стремени.
Со стороны телег послышались взволнованные крики. Народ всполошился, второй всадник в ужасе свалился со своего коня и побежал в лес, но его настиг нож, отправленный в полёт меткой рукой генерала. Всадник закричал, повалившись на землю, и лишь беспомощно наблюдал, как незнакомец сеет смерть, убивая невинных людей одного за другим.
