– Мне приятно слышать это, – благодарно отозвалась мама, – но я лично считаю эту девочку далеко не образцом хороших манер.
Он улыбнулся, и тепло, заблиставшее в его глазах, заставило меня порадоваться за маму. Я сразу поняла, что он любит ее. И если в самую первую минуту этот усталый, с желтым лицом, нездоровый человек разочаровал меня своим видом, то теперь передо мной предстал веселый и умный дядя Джон, старающийся казаться серьезным, – такой, каким я знала его по рассказам мамы.
– Дядя Джон, – лукаво сказала я, – тут у нас еще кто-то…
Он резко повернулся к своему сыну, и его плечи поднялись, словно готовясь принять давно обещанную самому себе ношу. Он приветливо протянул руку вошедшему за мной Ричарду и улыбнулся ему.
– Ричард, – сказал он. – Я так рад видеть тебя. – Он обнял сына за плечи, крепко прижал его к себе, а затем повернулся к маме и рассмеялся. – Селия, все эти годы я представлял вас себе в сопровождении маленьких детей. А теперь вижу, что Ричард, оказывается, почти с меня ростом, а Джулия достает мне до плеча.
Мама с готовностью рассмеялась, но я видела, что небольшое колебание дяди Джона не прошло незамеченным для нее.
– А сколько одежды они износили за эти годы! – смеясь, воскликнула она. – А сколько башмаков стоптали!
– Да, я вижу, что мне для их воспитания понадобятся все мои рубины и бриллианты! – просиял дядя Джон.
– А у вас, сэр, есть рубины и бриллианты? – быстро спросил Ричард.
– Целые копи, – был ответ.
– Мы их быстренько потратим, – пообещала мама. – Присядьте, Джон, отдохните, пока Страйд не пригласит нас к обеду. И рассказывайте ваши новости. Своих слонов можете распаковать позже.
Обед был лучшим из того, что могла приготовить миссис Гау в такой спешке, и его подали на фамильном серебре Хаверингов с их монограммой, и пили мы из наших лучших хрустальных бокалов. Посуду прислала с Джемом леди Хаверинг, когда тот во второй раз был отправлен к ней с известием, что вернулся Джон Мак-Эндрю. Она даже передала с ним бутылку охлажденного шампанского, которое мы пили за наше будущее.
– Нам следует поговорить, Селия, – сказал дядя Джон в конце обеда, когда мама приказала Страйду убрать со стола.
– Мы можем поговорить попозже. – И она с теплой и заботливой улыбкой взглянула на его утомленное лицо.
– Не стоит, – улыбнулся в ответ Джон. – Я действительно устал и не могу не признать это. В Индии у меня бывали приступы лихорадки, и я сильно ослабел после них. Но есть вопросы, касающиеся всей нашей семьи, и я хотел бы, чтобы мы обсудили их без промедления. Давайте перейдем в гостиную и устроим военный совет.
– Против кого мы собираемся воевать, дядя Джон? – спросила я, пока мама распорядилась, чтобы принесли свежих поленьев для камина, и мы все расселись вокруг стола.
– Думаю, что мы объявим войну прошлому, – серьезно ответил он. – Прежним неправильным идеям и прежним неправильным поступкам. Я хочу, чтобы мы восстановили Вайдекр, и это было бы нашей серьезной победой. В Индии мне, должен признать, посчастливилось, – начал дядя Джон вместо вступления. – Мне удалось оказать серьезную услугу одному из независимых раджей. – Тут он криво улыбнулся. – Так сложились обстоятельства, что селения, вверенные моему попечению, миновала серьезная эпидемия, которая прошла по Индии. И раджа подарил мне за это огромный участок земли, где растет превосходный чай и различные растения, из которых делают специи. Кроме того, там имеется маленький рудник, который теперь является весьма прибыльным.
