В один из трудных дней окружения Алексеев получил задание узнать возможные пути прорыва отряда. Егор и ещё несколько человек отправились изучать местность в надежде найти слабое место у фашистов. Уже с первых сот метров бойцы стали натыкаться на засады. Отстреливаясь, разведчики уходили в сторону, но через некоторое время вновь встречали немцев. Тогда Алексеев решил обследовать единственную брешь, свободную от немцев, – болото, которое местными жителями считалось непроходимым. Егор и бойцы, вооружившись длинными палками, ступили на качающуюся зыбкую почву и, прощупав дно, поняли, что болото действительно непроходимо. Потом, ещё раз уточнив данные о плотности немецких засад, группа Егора вернулась в отряд, где Алексеев доложил командиру о сложившейся обстановке. Не успел Егор сделать доклад, как к командиру привели местного колхозника, который усевшись на предложенную табуретку, покачал головой и с чувством гордости произнёс:
– Болото непроходимое – это так, но не для меня. Я знаю скрытый проход через него и могу показать.
Командир пожал руку колхознику и посмотрел на разведчика.
– Егор, ступай с проводником по этой тропе и сделай вывод, может ли по ней пройти весь отряд с ранеными и с мирным населением.
Через некоторое время после нового доклада Алексеева Григорьев собрал всех командиров подразделений отряда и устроил совещание. По итогам его было принято решение, что через болото, которое с двух сторон напичкано немцами, пройдёт одна рота с усиленным вооружением и после этого неожиданно, с тыла, ударит по фашистам. В это время основной отряд пойдёт на прорыв на встречном направлении.
Ночью бойцы роты вошли в болото и с пулемётами, автоматами по пояс в воде, а то и выше, стараясь не шуметь, двинулись к свободному сухому берегу. Алексеев шёл первым и молил судьбу и Бога, чтобы те дали возможность дойти незамеченными до цели, поскольку рядом по обе стороны болотистой низины раздавалась немецкая речь, через деревья и кусты виднелись отблески костров. Иногда Егор проваливался по шею, и тогда холодная илистая вода попадала ему в рот, вызывая желание кашлять. Егор кашлял, но вовнутрь себя, стискивая зубы. Руки с автоматом и боекомплектом ему приходилось всё время держать над головой. Наконец, ноги парня почувствовали под жижей твёрдую почву, впереди был берег.
После рассредоточения рота нанесла неожиданный мощный удар по фашистам. Батальоны отряда тоже пошли в атаку и после кровопролитного боя вышли из окружения.
Потом, уже на белорусской земле, местные партизаны помогли отряду переправить на Большую землю раненых, детей, женщин и стариков, пополнить запасы оружия, боеприпасов и продовольствия посредством авиации. После этих мероприятий отряд вернулся к обычному ритму борьбы с фашистами, которые продолжали периодически устраивать карательные экспедиции против партизан. Но все они были безуспешными.
И хотя отряд уже действовал на белорусской земле, у его бойцов не пропало ощущение единой Родины. Белорусские партизаны и местное население относились к смоленским товарищам дружественно, по-братски, с желанием помочь в любой трудный момент. Учитывая обстановку на фронтах, партизаны ждали соединения с Красной Армией и делали всё возможное для ускорения этого процесса, строго соблюдая воинскую дисциплину и заботясь о местных жителях, находящихся в оккупации.
В отряде редко случались провинности бойцов, но если такой нарушитель дисциплины появлялся, то командир применял к нему жёсткие меры. Однажды произошёл такой случай.
