Избранное. Том 4 - страница 9

Камо. Так назвала его мать много лун назад. На языке племени это означало «тихий воин». Породившая его женщина очень хотела, чтобы сын вырос бесстрашным и умелым воином, способным защитить племя от чужаков, не так давно пришедших в их края.

Жители деревни, в которой рос Камо, считали пришельцев кем-то вроде богов, поскольку не может же обычный человек носить сразу две кожи? Первую – цвета выгоревшей травы, а вторую – ослепительно белую? Ну разве кожа обычного человека может сохранить девственную белизну под палящими лучами солнца бескрайней саванны? Разве может обычный человек повелевать огнем, извлекая пламенные цветки простым щелчком пальцев, как это делали чужаки? Разве может обычный человек укротить и оседлать блестящих ревущих птиц, а уж, тем более, построить для этих шумных чудовищ огромное гнездо? Нет, обычный человек на такое не способен. А посему, в конце концов, решили соплеменники Камо, белые пришельцы ни кем иным, кроме богов, быть не могут. Впрочем, и богами они оказались неважными. Ни добрыми, ни злыми, скорее равнодушными.

Лишь изредка чужаки покидали гнездо ревущих птиц, проезжая мимо деревни верхом на диковинных рычащих и дымящих антилопах, чьи ноги по странной прихоти белых богов были сотворены круглыми. Несколько раз, когда Камо был еще неопытным мальчишкой, пришельцы наведывались и в деревню. Пытались научить своему языку. Но местные жители белых богов опасались и не хотели разговаривать на чужом, режущем слух наречии. Поэтому пришельцы вскоре прекратили их беспокоить, предоставив самим себе.

Солнце чередовалось с луной, засухи сменялись дождями, а Камо рос, постепенно превращаясь, как и хотела мать, в сильного, ловкого мужчину. Пришло время, и он стал охотником. Мало кто из соплеменников юноши мог потягаться с ним в удачливости и умении незаметно подкрасться к ничего не подозревающей жертве, чтобы затем сразить ее метким ударом копья прямо в сердце.

Камо нравилось подолгу бродить по бескрайним просторам саванны. Именно в эти, казавшиеся одновременно и бесконечно долгими, и бесконечно короткими мгновения, он мог чувствовать себя частью чего-то большего, чем просто племя. Для него это оказалось прекрасной возможностью познавать окружающий мир, вникая в его вроде бы сложные, но на поверку оказавшиеся простыми и понятными законы.

Трава и деревья дают пищу антилопе или зебре, которых поедает ловкий гепард. После смерти гепард возвращается в землю, становясь, в свою очередь, питательной почвой для травы и деревьев. Именно такая стройная картина мира сложилась в голове Камо. Именно об этом часто говорил шаман, когда по вечерам все племя собиралось у общего костра. Только говорил он гораздо запутанней и сложнее.