Так сбивчиво и беспорядочно думала Гаухар, идя по улице. День клонился к вечеру. В этот час ручьи бегут ещё стремительней. Их журчанье и всплески будоражат человека, заставляют чаще биться сердце. Ах, почему бы этим ручьям не унести в своих струях невесёлые думы Гаухар?
* * *
Сегодня Джагфар очень поздно вернулся с работы. И не предупредил по телефону, что опоздает. Пришёл заметно выпивши, даже пошатывался. Гаухар поразило это, – за годы их совместной жизни такого ещё не случалось. Если бы дома выпил, ещё как-то терпимо, а то ведь на глазах у соседей шёл и спотыкался.
– Джагфар, где ты был?! Что случилось?! – взволнованно допытывалась Гаухар.
Он пробормотал что-то невнятное, с размаху швырнул шляпу на полку, пальто бросил на спинку стула. Затем прошагал в комнату, вдруг чему-то рассмеялся, плюхнулся на диван и обхватил руками голову.
У Гаухар гнев сменился жалостью. Она подсела к мужу, обняла за плечи.
– Джагфар, выпей чаю. Тебе будет легче. У меня чай крепкий и горячий… Или разденься, ляг, – наверно, голова болит?
Он убрал с плеча руку жены, отодвинулся в сторону. Гаухар взглянула на него удивлённо и обиженно.
– Ты что это, Джагфар?.. Нехорошо ведь так… Правда, ложись-ка, отдохни.
– Нет, ты меня не гони, не гони! – повысив голос, сказал Джагфар. Он посмотрел на жену почти с ненавистью. Лицо у него побледнело, губы скривились. – Отдохни, говоришь? Нет, кончился мой отдых! Крепость разрушена, обращена в пыль, развеяна по ветру.
– Джагфар, ты говоришь бог знает что… Пойдём, я уложу тебя… Не упрямься, дорогой. Ну, выпил немного, в другой раз будешь осторожней. Посмотри, на тебе лица нет. Ты ведь никогда не был таким, Джагфар!
– Не был, да вот стал… А почему стал? Не знаешь? Ага, не знаешь? А я знаю!
– Не надо, Джагфар, не болтай чепуху. Ты, наверно, и сам не понимаешь, что говоришь.
– Нет, понимаю! Отлично понимаю! Ты думаешь, я ничего не замечаю? Замечаю! – Джагфар закрыл ладонями лицо. Потом опять схватился за голову, в его тёмных расширенных глазах мелькнуло что-то дикое. – Боишься, что люди увидели меня пьяного… А я вот не боюсь! Мне бояться нечего. Я с другими не гулял!
Гаухар побледнела. Были случаи – она ждала, что муж когда-нибудь попрекнёт её Билалом. Да не за те девические встречи, а за более поздние, когда Билал приезжал в Казань, а она, Гаухар, уже была замужем. Но ведь она-то хорошо знает, что в этих встречах не было ничего позорного ни для неё, ни для Джагфара. Да, она-то знает. А сплетни?.. Сплетники могли изобразить всё по-иному. Признаться, о сплетнях она никогда не думала. И не предполагала, что Джагфар вот так грубо бросит ей в лицо обвинение… Что же остаётся после этого? На её глазах Джагфар словно провалился в какую-то яму. И первым её побуждением было помочь мужу выбраться. Она поняла это не столько умом, сколько почувствовала сердцем, – если сейчас не помочь, Джагфар увязнет ещё глубже, потом уже не вытащишь его. Она была настолько далека от сознания малейшей своей вины, что даже не пыталась оправдываться.
– Джагфар, ты и впрямь не знаешь, что говоришь. Идём, отдохни, завтра обо всём потолкуем, объяснимся…
– Объяснимся?.. Хватит, и без того всё ясно. Я круглым дураком был раньше! Поддался всяким твоим ласковым словечкам… Если я сейчас ничего не позволяю себе с другими, то знаешь…
– А я разве позволяю? Что взбредёт тебе в голову, то и болтаешь…
