Избранные произведения. Том 5 - страница 14

Приподнятое настроение не покидает Газинура весь день. Сегодня всё кажется ему легко выполнимым. «Придёт осень – поступлю в школу. А потом стану путешественником». Эта мечта не покидает его всё лето.

Но прошло лето, за ним осень, наступила зима. А Газинур и на этот раз не смог пойти в школу. Непонятным для пастушонка образом жизнь врывалась в его мечты, всё поворачивая по-своему.

Той же осенью Газинур вернулся домой. Отец вечно недомогает. И Газинур поневоле нанимается к мужикам позажиточнее, чтобы прокормиться. А наступает весна, он снова идёт пасти скотину…

Однажды в Сугышлы пришла новость: на месте их деревни решено создать совхоз; крестьянские дворы со всем имуществом будут бесплатно перевезены в другой район, выбор которого предоставлялся каждому хозяину по желанию. Хозяева победнее, и с ними Гафиатулла-абзы, решили переселиться в Бугульминский район. Они уже знали, что в этот район приехал из Казани для организации колхоза их земляк, уважаемый в Сугышлы человек Гали Галиуллин.

Напрасно ходили в эти дни к Гафиатулле-абзы старики из соседней деревни Урманай, напрасно упрашивали его идти к ним в пастухи.

– Наши жёны говорят: «У Гафиатуллы-абзы рука лёгкая. Когда он пасёт стадо, коровы прибавляют молока». Иди к нам, мы тебя не обидим, – уговаривали его урманаевские старики.

Но Гафиатуллу-абзы не возьмёшь теперь никакими уговорами.

– Вы, старики, на меня не обижайтесь… Вы только поймите: всю жизнь был я пастухом, чужой скот пас, пока борода не побелела. А теперь вот… борода белая, а надежды в сердце ещё молодые. Еду на новое место, строить новую жизнь. Да и слово я дал нашему Ахмет-Гали. Не к лицу мне, старику, изменять своему слову.

Скоро в восемнадцати километрах от Бугульмы, по соседству со старой русской деревней Исаково, появился колхоз «Красногвардеец», дворов на сорок, и Гали-абзы стал первым его председателем.

Газинур всей душой потянулся к Гали-абзы. Юноша, которому так и не пришлось сесть за школьную скамью, хотя над губой уже пробивался пушок, во многом ещё не разбирался, но внутреннее чутьё подсказывало ему, что к такому человеку надо держаться как можно ближе.

С первым весенним днём колхозники «Красногвардейца» высыпали в поле. Сверяясь с планом, Гали-абзы показывал людям границы колхозной земли.

– А ну, Газинур, проведи-ка первую борозду да смотри, поровнее, – проговорил он и нажал на ручку плуга. – Пусть будет счастливой эта борозда! – И дал знак трогаться.

Довольно улыбаясь, Газинур взял коней под уздцы и уверенно, с высоко поднятой головой двинулся вперёд. Он не сомневался, что борозда получится ровная. Разве может он скривить её, борозду общего счастья!..

…Газинур и сам не заметил, как уснул. Проснулся он оттого, что мачеха, закрывая ларь, стоявший в сенях, сильно хлопнула крышкой. А стоило ему открыть глаза – сна как не бывало. Вскочив, он выбежал во двор. Солнце поднялось над горизонтом на целую оглоблю. Газинур поплескал на лицо горстями воду из чугунного, с узким длинным носиком кумгана[5], висевшего на верёвке перед дверью, старательно растёрся полотенцем с красными вышитыми концами. Пока у матери вскипит самовар, он успеет сбегать на конюшню.

– Не задерживайся долго. Да скажи там отцу и Мисбахетдину – пусть тоже идут чай пить! – крикнула ему вслед Шамсинур-апа.

Одних только рабочих лошадей у колхоза было больше девяноста голов. А если посчитать стригунков, одногодков да жеребят, ещё около тридцати наберётся. Это ведь целый табун! Колхозники нарадоваться не могли, когда видели, как носились их любимцы по широкому лугу, как, внезапно остановившись, озорно и гордо покачивали головами и разгорячённо ржали. Чёрная шерсть лоснится на солнце. И все, как один, в белых чулках и с белыми отметинами на лбу. Своими сухими, мускулистыми, втянутыми боками они чем-то напоминали на скаку рысь. По вечерам, сотрясая всё вокруг грохотом копыт, табун возвращался в деревню. И – подумать только! – ведь это не помещика Елачича кони, а собственные, колхозные!