Дом Григория Ивановича находился в середине села. Когда Газинур остановил лошадь перед резными, в старом русском стиле, воротами, к нему вышел сухонький старичок в очках. Это и был Григорий Иванович. Газинур, в волнении глотая слова, рассказал ему, зачем приехал. Молча выслушав юношу, Григорий Иванович так же молча скрылся за воротами, но скоро появился снова, уже в дорожном плаще, в белой фуражке, с небольшим чемоданчиком в руках.
– Поехали, – коротко сказал он, забираясь в тарантас.
Неутомимый Чаптар шёл крупной рысью, красиво выгибая голову.
– А ваш ветфельдшер где? Уехал куда-нибудь? – поинтересовался Григорий Иванович.
– Салманов-то? – обернувшись к старику, переспросил сидевший на козлах Газинур. – А хоть есть он, хоть нет, что проку-то, Григорий Иванович?! Одна слава, что фельдшер…
Дорога шла под гору. Газинур крепче натянул вожжи. Навстречу с нижнего конца села с грохотом поднималась колонна тракторов. Передний трактор вёл Исхак Забиров. Газинур поздоровался с ним. Тот, улыбаясь, приветствовал его поднятой ладонью. На этот раз волосы тракториста были прикрыты тёмно-синим беретом, похожим на те, какие носят девушки. «Забиров наверняка не выкинул бы ничего подобного», – невесело подумал Газинур.
– Видать, этот ваш Салманов с большим самомнением, – сказал Григорий Иванович. – Как-то я ему говорю: «Заходи, новинки привёз», – так он даже не поинтересовался, что за новинки.
Вынув из кармана платок, старик тщательно обтёр снежно-белые усы и бороду.
– Это на него похоже, – ответил Газинур, неприязненно усмехнувшись. – Чего-чего, а самомнения у нашего Салима на десятерых хватит.
Григорий Иванович испытующе взглянул на Газинура.
– Молодому человеку это совсем не к лицу, – сказал он многозначительно. – Наш народ не уважает таких, что плетутся в хвосте.
Газинур причмокнул губами. Замедливший бег Чаптар снова пошёл крупной рысью.
«Красногвардеец» проехали, не останавливаясь. Лазарет находился в стороне от конюшни, в специально построенном помещении. Туда и повернул Газинур лошадь. Навстречу шли возвращавшиеся с сенокоса девушки и среди них Миннури. Ещё издали приметив Газинура, она что-то шепнула подружкам. Те покатились со смеху.
Но недовольный собой Газинур на этот раз молча, насупившись, проехал мимо.
Тарантас остановился у лазарета. Григорий Иванович спрыгнул, скинул плащ и, кивком головы поздоровавшись с вышедшим навстречу Салимом, торопливо, как-то боком шагая, скрылся в конюшне.
Газинур остался один. На душе стало ещё тревожнее. Точно раскалённая игла, мозг сверлила неотвязная мысль: «Случайная это болезнь или чьё-то подлое дело?..»
Григорий Иванович пробыл у заболевших лошадей не менее получаса. Вышел он в большом раздражении.
– Чепуху вы городите, молодой человек! – отмахиваясь от Салима, на ходу говорил старик. – Непростительную чепуху! Ничего-то вы в своём деле не смыслите, молодой человек, как я погляжу. Дед Галяк правильно сказал: у коней энцефаломиелит, проще говоря – шатун.
– Но откуда?.. Причина? – испуганно удивился Салим.
Он знал, что при этой болезни лошади погибают очень быстро, в течение каких-нибудь двух-трёх дней. Погибнут – отвечать придётся в первую очередь ему, Салиму.
– Причин много. Заражённые корма или вода. Инфекция может передаваться клещами, комарами, слепнями, больными лошадьми. Думаю, что всё это для вас не секрет.
Старик не договорил и стал надевать плащ. Сев в тарантас, он сказал, подняв предостерегающе палец:
