Газинур набрался смелости и рассказал о своих подозрениях насчёт Морты.
– Старики говорят: сорвёшь облепиху, а корень останется, – закончил он.
– Таков закон жизни, Газинур. Старое без борьбы не уходит, крепче, чем репей, цепляется. Ещё много крови испортят нам такие Морты Курицы. Поэтому и надо всегда быть начеку.
Чёрные глаза Газинура вспыхнули.
– А не лучше ли, Гали-абзы, сразу свернуть им голову?
Гали-абзы усмехнулся, ему приятна была горячность молодого парня, но ответил он сдержанно.
– Тут, Газинур, спешить нельзя. Можно и дров наломать. Всё делается своим чередом. А пока что приглядывайся получше к этому Морты.
– Он приходил к Ханафи-абы, просился, чтобы его послали на работу в отъезд. Не хочет ли он следы замести?
– Всё может быть, – согласился Гали-абзы и с одобрением посмотрел на Газинура. Он любил этого парня и старался не выпускать его из поля зрения. Где ни увидит – в поле, в правлении, в клубе, на конюшне, – никогда не пропустит случая поговорить с ним.
Газинур и сам чувствовал, что Гали-абзы от всей души желает ему добра. Как подсолнечник, влюблённый в солнце, день-деньской неутомимо поворачивает свою головку ему вслед, так и Газинур не мог оторвать своих глаз от Гали-абзы в те дни, когда он наезжал в деревню. И всегда, за какую бы работу ни принимался, думал про себя: а что бы посоветовал в этом случае Гали-абзы?
Газинур готов был сидеть с Гали-абзы хоть до рассвета, но постеснялся беспокоить больного, да ещё уставшего с дороги человека.
И Газинур решился, наконец, сказать, зачем он, собственно, пришёл.
– А сам-то ты как думаешь, Газинур? – спросил вместо ответа Гали-абзы. – Есть желание ехать?
– Мало сказать есть, – я только об этом и мечтаю! – горячо откликнулся Газинур. – Но что понимает в подобных делах такая сухопутная лодка, как я! Хочется услышать твоё мудрое слово, Гали-абзы.
– А ты знаешь, куда и на какую работу едешь?
– Ханафи-абы говорил – на лесозаготовки. На Урал.
Гали-абзы взял лежавший на столе карандаш и показал на карте район Свердловска. Газинур, как и все отъезжающие товарищи, будет работать в Соликамском леспромхозе, пояснил Гали-абзы. И стал подробно рассказывать об этих местах.
– Ну вот, я рассказал тебе, что знал, о богатствах уральской земли, о красоте городов и величии заводов Урала, – закончил Гали-абзы. – Но не воображай, что тебе сразу всё станет там любо и мило. Много трудностей встретится на твоём пути. Не отступай перед ними. Помни: смелость – подруга джигита. И потом – не теряй попусту времени. Приобретай специальность. Может быть, даже не одну. Джигиту и семидесяти специальностей мало. И ещё тебе мой совет: учись русской грамоте. Русский язык – наш второй родной язык. И, конечно, надо тебе постараться получить рабочую квалификацию.
Было уже поздно, когда Газинур вышел от Гали-абзы. Домой он возвращался мимо дома деда Галяка. Опираясь руками на толстую суковатую палку, старик сидел на куче брёвен. Вокруг него, глядя ему в рот, сбилась деревенская ребятня. Дед Галяк рассказывал о давно прошедших временах, о славном Пугачёвском восстании. Изредка он перемежал свой рассказ песнями, которые исполнял на мотив старинных баитов[13].
Говорят, что на свете есть царь Пугачёв,
Что атласный бешмет ему тесен любой.
Что земля на Яике дрожит от шагов
Его храброго войска, летящего в бой.
Ах, Ямэлке-царю поклониться бы мне,
На него, Тимофеевича, поглядеть,
