В качестве частного примера этой очень общей закономерности Л. С. Выготский приводит следующий факт из исследований Д. Болдуина, Ж. Пиаже и др. «Высшие» функции мышления (рассуждение, доказательство и т. д.) сначала появляются в коллективной жизни детей в виде спора между ними и только затем как бы «переносятся внутрь самого ребенка». Рассуждение, доказательство можно рассматривать как внутренний спор с самим собой, т. е. перенесение спора извне внутрь.
В данном контексте внешнее означает для Л. С. Выготского социальное. Следовательно, всякая «высшая» психическая функция была вначале внешней, поскольку она была социальной раньше, чем стала внутренней, собственно психической функцией; «она была прежде социальным отношением двух людей» (Выготский, 1960, с. 197) (подчеркнуто мною – А. Б.) (в вышеуказанном смысле слова). Поэтому в ее развитии всё внутреннее первоначально было внешним (в развитии «низшей» психической функции, наоборот, вначале всё было внутренним). Он критикует прежнюю психологию за то, что она из индивидуального поведения пыталась вывести социальное, тогда как, наоборот, нужно сперва показать, как из форм коллективной жизни возникает индивидуальная реакция. По его выражению, развитие идет к превращению общественных отношений в «высшие» психические функции. Прежние психологи полагали, что психическая функция есть у индивида в готовой или зачаточной форме, в коллективе она лишь развертывается, усложняется и т. д. На самом же деле, высшие «функции сперва складываются в коллективе в виде отношений детей, затем становятся психическими функциями личности» (подчеркнуто мною – А. Б.) (Выготский, 1960, с.199).
За игнорирование этого обстоятельства Л. С. Выготский критикует, в частности, теорию детского мышления, развитую в ранних работах Ж. Пиаже. Основную линию критики он резюмирует следующим образом: действительное движение процесса развития детского мышления совершается не от индивидуального к социализированному (как у Ж. Пиаже), а от социального к индивидуальному (Выготский, 1932).
Таким образом, с помощью знаков как «общественных органов» или «социальной силы» человек овладевает своим поведением, «низшими» (натуральными) психическими функциями. Его поведение становится произвольным, волевым, разумным, специфически человеческим. Так на основе низших психических функций возникают и развиваются высшие, культурные функции. Благодаря социальным по своей природе знакам человек определенным образом «направляет» и регулирует свое мышление, внимание, память и т. д.
Не ставя себе целью дать изложение и оценку всей этой многообразной концепции Л. С. Выготского, отметим лишь некоторые результаты его работ, существенные для понимания его исследований по мышлению.
Разработка Л. С. Выготским основной для него идеи о знаковой опосредствованности человеческой психики имела в свое время глубокий, принципиальный смысл, а потому и определенное историческое оправдание. Тогда представлялось возможным именно таким способом преодолеть идеалистическую трактовку психики. Эта возможность вытекает из того, что знак, т. е. внешнее, социальное средство, находящееся, (подобно орудию труда) вне организма и потому «отделённое» от личности, как бы извне формирует сознание: функции сперва складываются в коллективе в виде отношений между людьми, «затем становятся психическими функциями личности» (см. выше).
