Избранные работы по уголовному праву - страница 40

Освальд Шпенглер (1880) утверждает, что причинность – это «форма интеллектуального опыта».[140] Причинность есть «ставшая, превратившаяся в неорганическое, застывшая в формах рассудка судьба».[141] История не есть царство причинности, история – царство судьбы, и категории рассудочного познания с их центральным понятием закона касаются только поверхности исторической, не достигая ее глубочайшей сущности.[142]

Н. Гартман (1842–1906) считает, что «рациональным является закон причинности в том случае, когда он заключает в себе связи причины и действия, но не внутреннюю необходимость событий А и Б. Иррациональным является структура закона, внутренняя причина, связь.[143]

Те же мысли были выражены Огюстом Контом (1798–1857), который писал, что «Слово право должно быть в такой же мере устранено из настоящего политического языка, как и слово причина из настоящей философской речи. Из этих двух теологико-метафизических понятий одно столь же аморально и анархично, как другое иррационально и софистично».[144]

Новая попытка отвергнуть существование объективной причинности имеет место в последние годы. Исходя из новейших открытий в области физики современные представители субъективного идеализма пытаются доказать, что эти открытия «разрушили причинность». Немецкий физик Иордан «полагает, что данные квантовой механики принуждают пересмотреть общие предпосылки всех классических теорий физики, каковыми являются непрерывность, причинность, пространство, время и объективная действительность» и его концепцию благожелательно поддерживает английский журнал «Nature» (рецензия на работу Иордана, напечатанная в 1944 г.).[145]

Однако и среди буржуазных философов мы находим много авторов как идеалистов, так и материалистов, которые признают реальность объективной причинности. Так, Декарт (1596–1650), признавая причинность как рационалист, допускал возможность познания действительности лишь при посредстве разума.

По мнению Спинозы (1632–1677), «из данной определенной причины необходимо вытекает действие, и наоборот, если нет никакой определенной причины, невозможно, чтобы последовало действие».[146] Он считает, что «какая-либо вещь называется необходимой или в отношении к своей сущности или в отношении к своей причине, так как существование вещи необходимо следует или из сущности и определения ее или из данной производящей причины».[147] Точно так же и Бэкон (1581–1626) в «Новом Органоне» утверждает наличие реальной причинности: «Истинное знание есть знание посредством причины».[148]

Последователь Бэкона Гоббс (1588–1679), также материалист и механист, признает причинность и считает, что «Конечной целью всякого знания является познание причин и возникновения вещей, имеющее своей формой последовательную цепь силлогизмов», по Гоббсу, «ничто не имеет своей причины в себе самом; она лежит в действии какого-нибудь другого непосредственного внешнего агента».[149]

Локк (1632–1704) начинает с «наиболее общего отношения, под которое подходят все существующие и возможные вещи, с отношения причины и следствия». «Понятие причины и следствия происходит от идей, полученных от ощущений или рефлексий, и в конце концов сводится к ним, сколько бы ни казалось общим это отношений». «Причина есть то, что заставляет какую-нибудь другую вещь, простую идею, субстанцию, модус, начать свое существование, а следствие есть то, что получило свое начало от какой-нибудь другой вещи». То, что производит какую-нибудь простую или сложную идею, мы обозначаем общим именем причины, то, что производится, – именем «следствия».