Избранные труды (сборник) - страница 24

Отсюда, по мнению авторов, все преступления имеют общественно вредные последствия – в широком смысле слова. Последствия же в узком смысле слова имеют лишь «материальные» преступления. В этом различие «материальных» и «формальных» преступлений.

На наш взгляд, Т. В. Церетели и В. Г. Макашвили не учитывают соотношение общего и специального объектов, а также соотношение преступного последствия вообще и конкретного преступного последствия как элемента соответствующего состава преступления. Посягая на любой конкретный объект, преступник одновременно наносит ущерб вообще социалистическим общественным отношениям, охраняемым уголовным законодательством. Совершая, например убийство, субъект совершает одновременно и конкретное преступление против жизни, преступление вообще по советскому уголовному праву. Причиняя «узкий» ущерб специальному объекту, преступник тем самым наносит ущерб «в широком смысле слова» общему объекту, социалистическим отношениям, охраняемым уголовным законодательством. Это положение представляется бесспорным, как прямо вытекающее из диалектики соотношения общего и особенного.

Потому непоследовательно признавать ущерб социалистическим отношениям вообще и не признавать ущерба в частности (ущерба конкретной сфере общественных отношений), иначе, признавать ущерб общему объекту преступления и не признавать ущерба специальному, индивидуальному объекту. Это равносильно тому, что такое «формальное» преступление, как, например, клевета, будет признаваться преступлением вообще и не признается преступлением против чести и достоинства граждан. Причинение последствия «в широком смысле слова» не может происходить иначе, как через причинение ущерба индивидуальному, конкретному объекту преступления. При этом следует иметь в виду, что при квалификации преступлений, то есть при установлении в действиях лица признаков соответствующего состава преступления, нас интересуют только объект – элемент состава и ущерб – также элемент состава. Дальнейшие последствия, наступающие вслед за выполнением оконченного состава преступления, учитываются лишь как отягчающие наказуемость обстоятельства.

Не признавая в «формальных» преступлениях последствий «в узком смысле слова», Т. В. Церетели, однако, совершенно правильно решает вопрос о причинной связи как обязательной предпосылке уголовной ответственности при всех преступлениях. А ведь причинная связь соединяет действие с преступным последствием. Т. В. Церетели пишет: «Различие между материальными и формальными деликтами с этой точки зрения заключается не в том, что в первом случае причинная связь является необходимой предпосылкой ответственности, а во втором случае – нет, а в том, что в первом случае причинная связь всегда предполагается и не требует доказательства, а во втором случае она требует особого доказательства»[88].

Точно так же должен решаться вопрос и с последствием как обязательным элементом состава преступления. В так называемых «формальных» преступлениях преступные последствия не требуют особого доказательства, а в «материальных» они доказываются судом специально, отдельно от действий. Поэтому правильным является утверждение Т. В. Церетели относительно последствий в «формальных» преступлениях против порядка правосудия: если суд установит все признаки заведомо ложного доноса (ст. 95 УК), «то тем самым считается доказанным и нанесение вреда определенным социалистическим общественным отношениям, в частности, правильному отравлению социалистического правосудия»