Избранные труды. Том IV - страница 72

и одновременно, но уже в отличие от В. А. Тархова, один из них (имущественные отношения) объявлять определяющим данную отрасль права, а другой (личные отношения) – определяемым ею самой. Что такой вывод противоречит реальному соотношению отрасли права с ее предметом, ясно само собой. Очевидна также лежащая в его основе перестановка причинной зависимости, при которой причина ставится на место следствия и следствие на место причины. Между тем исследование должно идти по другому пути: вначале нужно выявить существующее в самой реальной действительности объективное единство некоторых личных отношений с имущественными, а затем уже, опираясь на этот факт, обосновывать общественную необходимость установления для них единого режима правового регулирования.

До сих пор мы лишь констатировали отделенность от имущественных одних и связанность с ними других личных отношений. Но эти явления должны быть объяснены. Свое объяснение они получают в том, что если у личных и имущественных правомочий разные объекты, то они отделены друг от друга, и, наоборот, тесно друг с другом связаны при совпадении их объектов. Так, например, право на охрану чести и достоинства не соединяется с какими-либо имущественными правомочиями, так как честь и достоинство не могут быть объектами последних. Наоборот, личные и имущественные правомочия автора или изобретателя находятся во взаимном переплетении, так как они связаны с одним и тем же объектом – авторским произведением или изобретательским предложением. Единство материального объекта, наблюдаемое у некоторых личных и имущественных правомочий, опирается на такое же единство, существующее в самих реальных (фактических) отношениях, которые вследствие этого выступают как органическое целое, с необходимостью предопределяющее единство применяемого к ним правового метода.

Действительно, имущественные отношения отличаются от личных неимущественных и по занимаемому ими месту в системе общественных явлений (первые входят в базис, а вторые – в надстройку), и по своему содержанию (первые обладают экономической ценностью, а вторые лишены ее). Рассматриваемые на таком, так сказать, глубинном уровне, они предстают как явления, существенно различные. Но объединенные одним и тем же материальным объектом и образующие поэтому единое целое, те же отношения, рассматриваемые на другом, если, можно так выразиться, более высоком уровне, характеризуются существенной общностью.

Так, если регулируемые советским гражданским правом имущественные отношения выражаются в стоимостной форме, связанные с ними и также включаемые в сферу действия гражданско-правовых норм личные неимущественные отношения проявляют индивидуальность личности, получающую уже не стоимостную, а морально-политическую общественную оценку. Однако и та и другая форма – как стоимостная, так и общественно-оценочная – лишь тогда находят надлежащее осуществление, когда юридическое нормирование выражаемых ими общественных отношений строится на началах равенства участников этих отношений.

Следовательно, решающее свойство гражданско-правового метода – вытекающее из норм гражданского права равенство субъектов гражданских правоотношений – предопределяется не какой-либо обособленной, пусть и решающей по своим масштабам, составной частью предмета гражданско-правового регулирования, а этим предметом в целом – социалистическими имущественными и связанными с ними (но только связанными, а не какими-либо другими) личными неимущественными отношениями.