Избранные труды - страница 69

Во-вторых, в инструктивном указании Госарбитража СССР от 15 июня 1981 г. имеется в виду ситуация, когда иск предъявляется только к третьему лицу с исключением поставщика из числа соответчиков. И даже при таком положении вещей инструктивная практика Госарбитража СССР неустойчива. Так, согласно п. 11 инструктивных указаний Госарбитража СССР от 29 августа 1985 г. № И-1 «О рассмотрении споров, связанных с заключением и исполнением договоров контрактации сельскохозяйственной продукции», Госарбитраж СССР со ссылкой на ст. 38 Основ гражданского законодательства разъяснил, что, если договором контрактации предусмотрено, что расчеты производятся между хозяйством и не являющимся заготовителем получателем, отказавшимся от оплаты полученной продукции, хозяйство вправе требовать от заготовителя оплаты не только установленного Положением о договорах контрактации штрафа, но и стоимости этой продукции. В случаях, когда хозяйство предъявило иск получателю о взыскании недоплаченной по счету стоимости продукции, арбитраж рассматривает спор на общих основаниях с учетом конкретных обстоятельств и материалов дела, привлекая к участию в деле в качестве ответчика заготовителя[245].

В-третьих, если даже арбитр признает совершенно необоснованным привлечение в качестве ответчиков помимо стороны по договору также и непосредственного исполнителя, он не может отказать в принятии заявления в части по требованию именно к исполнителю. В таком случае он может лишь в процессе подготовки материалов к рассмотрению дела в заседании исключить из числа ответчиков те предприятия, учреждения и организации, которые в соответствии с законодательством не могут быть ответчиками по такому спору (ст. 66, п. 2 Правил).

В связи с этим нужно согласиться с О. Н. Садиковым, который отметил, что, хотя новое арбитражное законодательство не дает оснований для того, чтобы сохранять ранее сложившуюся практику широкого привлечения к делу организаций – третьих лиц, полный отказ от привлечения третьих лиц к участию в арбитражных спорах и от вынесения против них решений был бы неоправданным[246].

Итак, привлечение в процесс непосредственных исполнителей по договору не исключается новыми Правилами, и потому круг тех проблем, которые волновали исследователей до издания этого нормативного акта, не перестал быть актуальным и в настоящее время.

Арбитражная практика не исключала возможности привлечения в процесс непосредственного исполнителя в качестве соответчика и возложения на него ответственности за неисполнение и ненадлежащее исполнение обязательства даже в тех случаях, когда законодательством не предусматривалось, что ответственность несет непосредственный исполнитель. А. А. Лукьянцев считал подобную практику порочной, ибо, по его мнению, третьи лица не могут быть соответчиками, так как никакими материально-правовыми требованиями они с кредитором по основному обязательству (истцом) не связаны. «Процессуальная форма, несмотря ни на какие доводы, не может существовать в отрыве от материального права»[247].

Действительно, с точки зрения теории гражданского процесса доводы А. А. Лукьянцева выглядят неотразимыми. Однако в данном случае законодатель столкнулся с ситуацией, при которой последовательная реализация устоявшихся теоретических представлений о третьем лице в гражданском процессе вступила бы в серьезное противоречие с сугубо практическими потребностями.