Лама обхватила мою шею и несколько раз нежно прикоснулась своими губами к моим, а когда я пытался поцеловать ее, быстро отводила голову назад. Затем резко впилась в меня, губой приоткрыв мне рот. Наши языки сплелись, как ужи в брачный период. Лама закинула ногу, и села мне на колени. Наши животы глубоко дышали, разделенные уже только моим экзомисом. Не переставая слушать музыку, мы целовались, терзая руками друг другу спины. Лама откинула голову. Я стал жадно целовать ей шею, затем плечи и грудь. Да, грудь! Меня уже абсолютно не интересовало, видят нас дядя, Вини, или остальные зрители. Была только Музыка и Лама, которая стала мягко совершать тазом движения. Вперед-назад, вперед-назад. Затем по кругу. Какая она! Лама соскочила вниз, и совершила головой подныривающее движение. В следующую секунду я вижу ее чуть подрагивающую белую спину, прикрытую чуть ниже плеч подолом моей одежды. Я застонал. Наверное, мой стон услышал весь Одеон.
Между тем внизу в паузе на круг орхестры вышли люди, певшие на Реконструкции. Напротив них встал человек, руководивший их пением своими руками. Они стояли вдвоем спиной к Одеону. Один с волшебными руками, вооруженный палочкой напротив музыкантов, другой с волшебными руками напротив певцов. Снова вышла женщина в оранжевом купальнике.
– «Обнимитесь миллионы». Бетховен. Такая-то симфония. Такой-то век до Потопа. На слова какого-то Шмиллера.
Лама вырвалась снизу, и какое-то мгновение, меньше секунды, мы, тяжело дыша, смотрели друг на друга.
Да! Сейчас!
В принципе, я много раз видел, как ЭТО происходит. Как случайно, так и специально подглядывая. На пляжах есть части, где люди купаются полностью обнаженными. Есть места для стеснительных людей, купающиеся, прикрывая причинные места или грудь. Есть специально выделенная территория для таких как дядя и Вини. А есть кусочки пляжа для мужчин и женщин, желающих заняться любовью на природе.
Был месяц Сидней, незадолго до моего дня рождения. Мама любила меня повозить по разным частям планеты. (Отец, на случае Гостей, всегда оставался дома. Он не любил, когда Гости его ждали). Мы прилетели на геликоптере на пару часов отдохнуть на какой-то мексиканский пляж. Долго ныряли в «подводных выдрах» и загорали. Мама что-то увлеченно смотрела в сюэкле, а я стал изучать окрестности. Долго шел куда-то, смотря, как при шаге, словно вода, между пальцев ног выливается сероватый мелкий песок. Внезапно я услышал стоны. Я поднял голову. Никого рядом не было. Стоны доносились из-за одного небольшого холма. Я встал на колени и пополз по направлению этих стонов. Стоны усиливались. Я боязливо заглянул за бархан.
Прям передо мной на корточках раскачивалась вперед-назад очень красивая девушка с правильным овальным лицом. С высокого лба на песок спадали очень густые вьющиеся смоляные волосы, со свалявшимися в песке концами. Очевидно, совсем недавно она вылезла из воды. За волосами были видны раскачивающиеся маятником груди. Кисти рук утопали в песке. Лицо девушки было приподнято к небу. Маленький рот с ярко-красными губами чуть приоткрыт. Глаза под тонкими бровями, наоборот, были закрыты. Веки с еле заметными прожилками чуть вздрагивали. За ней, вцепившись руками в ее таз, переходивший в тонкую талию, возвышался большой мужчина с выбритыми висками и седой грудью, сильно контрастирующей с его темной кожей. Голова мужчины с закрытыми глазами так же была запрокинута. Он стонал сильно и глухо. Девушка чуть постанывала в унисон. Я смотрел заворожено, слушая, как каждое движение сопровождается шлепком бедер мужчины о бедра девушки.
