Изгнанная (#1) - страница 12

Я пытаюсь проглотить ком в горле, но безуспешно.

– Вы все прокажённые, – наконец говорю я после пронзительной тишины. Это не вопрос. Это утверждение.

– Нам нужно многое обсудить, – спокойно говорит Джона. – Я пришёл поговорить. Я не причиню тебе вреда.

– Я вам не верю.

Я отступаю, пока не упираюсь спиной в бетонную стену и едва не падаю. При этом я становлюсь увереннее и не свожу глаз с мужчины перед собой.

– Тебе не обязательно мне верить. От этого правда не станет менее правдивой.

– Как я сюда попала? – спрашиваю я, обводя взглядом комнату.

– Я телепортировала нас, – отвечает Тиффани, делая шаг вперёд.

– Зачем ты это сделала?! – ужасаюсь я.

– Ты такая же, как мы, – говорит она. – У тебя есть…

– Я совсем не такая, как вы, – говорю я со всем пылом, на который способна. Я прихожу в себя, усмиряю голос и придаю лицу должное выражение. Я член общества и буду вести себя соответственно. Следующую фразу я говорю так безэмоционально, что даже мама гордилась бы мной. – Я никогда не стану такой, как вы. Вы – зло. Вы убийцы, и я ненавижу вас.

Повисла неловкая тишина, но её нарушает Эштон Тил.

– Она только что спасла тебе жизнь, – говорит он, заслоняя от меня Тиффани. – Может, скажешь «спасибо»?

В его вызывающем тоне столько чувства! Отвратительно. Я отмечаю его надменное лицо, густые брови и водянистые серые глаза, укоризненно глядящие на меня. Его лицо соответствует голосу – слишком эмоциональное.

– Как я уже сказал, нам нужно многое обсудить с тобой, Холлис, – подаёт голос Джона.

– Откуда вы знаете моё имя?

Джона усмехнулся:

– Если я не ошибаюсь, к настоящему моменту его знает весь мир.

– Я… где я? – спрашиваю я, пытаясь не обращать внимания на это ошеломительное заявление. Мне ещё надо примириться с более ошеломляющими фактами, например с тем, что существуют другие прокажённые.

– Мы в подземном убежище – ну или в лагере, если больше нравится, – отвечает Джона. – Мы здесь живём.

– Зачем? Снова замышляете изничтожить миллионы людей? Нужна секретная база, чтобы вынашивать свои планы? – Я говорю с непривычной горячностью. Самоконтроль, ставший моей сущностью, нарушен событиями сегодняшнего дня, и мне невероятно трудно вести себя как подобает. Маме было бы стыдно за меня.

– Нет, – достаточно сдержанно отвечает Джона. – Холлис, то, что я собираюсь тебе рассказать, трудно принять, и я хочу, чтобы ты знала – мы поймём твою реакцию. Потребуется время.

Несколько секунд я рассматриваю его. Уважать мою реакцию? Я вообще никак не буду реагировать. Этого он и добивается. В школе я прочитала всё о прокажённых. Они хотят подавить члена общества во мне, взывая к моим чувствам. Но эмоции приводят к конфликтам, а конфликты – к войне. Войны начинались из-за ненависти, зависти, жажды власти и наживы, даже из-за любви. Нейтральность гарантирует равенство и мир. С войнами, конфликтами и раздорами покончено, потому что запрещено выражать свои эмоции. Навсегда. Цивилизация наконец осознала это, и я не позволю им изменить меня. Не бывать такому.

– Что вам от меня нужно? – спрашиваю я сквозь зубы, чтобы сохранить лицо спокойным.

– Мы хотим рассказать тебе правду, – отвечает Розали Симмонс.

Я разглядываю её розовое веснушчатое лицо, пока она отводит за уши прядь огненно-рыжих волос.

– Я прошу лишь выслушать то, что я расскажу, – подаёт голос Джона.

Я качаю головой, вжимаясь в ледяной камень.

– А я не хочу ничего слушать. Вы не заслуживаете права голоса. Вы прокажённый.