А какой тотализатор разворачивался! Сколько минут проживет каждый бегун? Кто из охотников убьет очередную жертву и как? И еще очень много всяких ставок. Меня от этого тошнило. Наверное, потому, что я всегда представляла себя на месте несчастных, которым просто не повезло.
— Эй, ты чего такая кислая? — подсела ко мне школьная подруга Фая и легонько толкнула плечом.
— Я не кислая, просто задумалась, — обозначила я улыбку.
— Да ну?! Неужели боишься, что у тебя обнаружат мутаген? — с наигранной веселостью спросила она и натужно рассмеялась.
А я посмотрела ей в глаза и внезапно поняла: она боится не меньше. И она, и все эти гомонящие вокруг подростки — все они боятся! И за напускной веселостью и бравадой стараются этот страх скрыть.
— Мы все боимся, Фая, — не стала я играть по правилам лицедейства, в которое она хотела меня втянуть.
Улыбка на мгновение слетела с ее губ, в глазах мелькнули страх и растерянность, а потом она снова слишком громко и наигранно рассмеялась:
— Придумаешь тоже! Ладно, пошла я, а то тут с тобой совсем скиснуть можно! — и, подскочив, вернулась к другим парням и девушкам.
А я поймала обеспокоенный взгляд мамы, которая общалась с родителями ребят, и отвернулась к окну.
Двери монорельса уже несколько раз открывались, впуская все новые группы людей, и скоро вагон заполнился почти до отказа.
— Привет! Вот я тебя и нашел! — Лекс протиснулся вперед и одним лишь взглядом согнал с соседнего места парнишку. Взял мою руку. — Ух! Чего такая холодная? Волнуешься?
— Есть немного, — не стала я скрывать очевидное от своего парня. — Согласись, сегодня важный день.
Мы стали встречаться совсем недавно, и я еще не успела привыкнуть, что он может вот так свободно у всех на виду брать меня за руку. Это было очень волнительно, и я все еще немного смущалась. В Ковчеге вообще открыто показывать свои чувства не принято.
— Не волнуйся. Все будет хорошо! Уверен, тебе удастся всех поразить, и Великий К отправит тебя учиться на гурию.
Парень так на меня смотрел, что я покраснела. Я и правда очень хотела стать гурией и танцевать, передавая через пластику тела эмоции, которые не могла показать и выказать обычными словами. Танец был моей страстью с самого детства, когда бабушка впервые отвела меня на занятия к нашему хореографу. Иногда мне казалось, что по-настоящему я жила только когда танцевала. И только став гурией — одной из немногих, кто будет в танце восславлять величие, дальновидность и ум отцов-основателей, я смогу посвятить свою жизнь танцу.
Я знала, что пройти туда отбор очень сложно, но я надеялась. Видео с моими выступлениями уже несколько недель назад были отосланы проверяющей комиссии, и я уже прошла собеседование, результатов которого, правда, не знала. Но окончательный вердикт в любом случае можно будет узнать только после прохождения церемонии.
— Я на это очень надеюсь.
— А меня вчера допустили к охоте! Представляешь! Я закончил курс с лучшими баллами, и сегодня стану настоящим охотником!
— Ты радуешься, что сегодня будешь убивать людей? — нахмурилась я.
Конечно, я знала, что Лекс скоро станет охотником, но как-то не проводила параллелей с тем, что он может участвовать в Большой охоте — это ведь прерогатива очень немногих. Я же видела парня самоотверженным сталкером, который будет ходить за стену, чтобы сразиться с опасными чудовищами и добыть какую-то нужную городу информацию или ингредиент. А тут…
