Изотова разместили в номере на мансардном этаже. “Этот этаж у нас служебный, – объяснил Мак перед уходом, – иногда сотрудники задерживаются по работе, а нередко зимой в непогоду остаются ночевать”.
Изотов чувствовал себя опустошенным и обессиленным. Оставшись один, он рухнул на кровать.
Номер был небольшой, но комфортный. Над головой склонялись ломаные своды крыши, стены и потолок обшиты деревянными панелями, от этого становилось тепло и согревало домашним уютом. “Запах дерева и ортопедический матрас, – подумал Сергей, – много ли надо для счастья”. Кресло, столик с абажуром, милые в цветочек занавески.
Скупое полярное солнце сочилось в окно и отражалось на стекле картины на стене. От игры света кот становился золотистым и улыбался. “Почти как Цезарь”, – подумал Сергей. “Что же там Ира? Почему не отвечает? Уже поздно, спит, наверное. Но нет, сообщение прочитано и зеленый значок сигналил, что она в сети. Ага, что-то печатает. Ждем.” Но нет, внезапно Ира вышла из онлайн.
Уставший Изотов думал, что быстро заснет, но занавески совсем не прятали солнце полярного дня. Сложно быстро привыкнуть к непривычному производственному шуму города. Гул возникал внезапно, словно тысячи труб устало выдыхали свою накопившуюся тоску. А потом медленно затухал, как уходящий в даль унылый хор паровозных гудков.
Пустой желудок сначала скромно напомнил о себе, а потом требовательно заурчал. За годы работы сутками на “скорой” у Сергея сбились биологические ритмы, и он страдал бессонницей. Ночные бдения за книгой или компьютером, набеги на кухню были для него привычными. Изотов на удачу заглянул в маленький холодильник, стоящий в нише стены. Но тот был выключен, а на полке лежала одинокая теплая бутылка пива. Электрочайник тоже оказался нерабочим. Попытки позвонить на ресепшен не увенчались успехом. В номере не было света.
А за окном город жил. В домах горели огни, мелькали машины и оранжевые шашечки такси, спешили редкие прохожие, подмигивали светофоры. Высокие серые трубы красили небо грязным дымом. Только солнце висело над крышами и никуда не торопилось. И действительно, как рассказывал Мак, Тургадан никогда не спит. Всегда есть кто-то, кто спешит на работу или домой.
Институт мозга напротив величаво утопал в темноте. Освещались только вход и пустой холл. Внезапно Сергей заметил, как маленький огонек блуждает на пятом этаже, медленно продвигается, перебирая окна, будто высматривая кого-то на улице. Он вспомнил таксиста с его рассказом о потерянных душах и про себя улыбнулся. Наверное, с фонариком кто-то блуждает.
“Ну что ж, придется выходить на ночную охоту за чем-нибудь пожрать, а заодно найти живого администратора”, – решил Изотов.
В пустом коридоре было темно. Сквозь высокие узкие окна крыши неуверенно проникал свет. Мягкий ковер приглушал шаги, но половицы недовольно поскрипывали и, казалось, что пол ворчит сам по себе, недовольный ночным гостем.
Сергей свернул на лестницу и увидел поднимающуюся длинноволосую девушку с робким огоньком в руках. В большой не по размеру флисовой пижаме и лохматых с ушами тапочках, она шаркала ногами по ступенькам. Одежда и растрепанные волосы делали ее смешной и нелепой. Девушка несла в руках горящую свечу в прозрачном стакане. Она прикрывала от сквозняка колышущееся пламя и не сразу заметила Изотова.
– Что-то со светом? – окликнул девушку Сергей.
